— Но мало купить. Усадьбу нужно было еще восстановить.
— До нас тут работали еще какие-то ребята, — сказала Юля. — Отец Андрей нам рассказывал, что они и стены клали, и внутреннюю отделку делали.
— Как я понял из твоих слов, — кивнул Эдик, — ваш ректор, Евгений Павлович, человек очень ловкий. Как вы видите, на восстановлении усадьбы работали студенты, которые воспринимали свое задание как летнюю практику.
— Тоже из нашей академии? — удивилась Юля. — У нас на каменщиков и отделочников не учат.
— Это могли быть учащиеся средних специализированных учебных заведений. У их руководителей с господином Ратковским были заключены договора. Студенты работали в имении на практике. Платить им приходилось самый мизер, а работали ребята старательно. Ведь их работу принимали строгие педагоги. И за криво положенную кирпичную кладку или неправильно установленную сантехнику можно было схлопотать не только выговор, но и «пару». Конечно, Ратковский мог что-то заплатить, но существенно меньше и не самим студентам, а тем, кто их прислал.
— Ну и тип! Слышала я, что солдаты генералам дачи строят, но чтобы студентов к этому привлекали, это вообще нонсенс.
— Студенты получали различные льготы и молчали. Например, «автомат» по всем выпускным экзаменам явно стоил месячной летней практики.
К каким-то работам господин Ратковский привлекал наемных рабочих со стороны. Но их вклад был совершенно мизерным по сравнению с тем, что сделали для него студенты.
— Начать с самого строительного проекта, который тоже был чьей-то дипломной работой, и закончить росписью стен и потолков, все это обошлось Ратковскому в совершенно мизерную сумму.
Оля покачала головой.
— Ратковский привез нам уже готовые эскизы. Просто ужасные! Сами сюжеты, композиция, все безграмотно!
— Ратковский сюда сам приезжал? Он видел, что получается?
— Приезжал один раз. Увидел, что мы делаем, скривился, но ничего не сказал. А раз он работу официально не прекратил, мы тоже возникать не стали. Спросили у тех, кто делал эскизы, откуда они такие сюжеты взяли? А они нам объяснили, что заказчица никого слушать не стала. Прислала картинки, которые сама где-то нашла, и потребовала, чтобы они их воплотили в масштабе. Дескать, раньше именно эта роспись украшала стены усадьбы.
— Видимо, выбор картин был на совести супруги вашего Ратковского. Она, как это говорится, из купеческой семьи, родилась и выросла в маленьком городке, такие картины вполне могут быть в ее вкусе. Предпринимательская жилка, которой женщина обладает, ни в коей мере не может компенсировать отсутствие художественного вкуса.
— Так спросила бы совета у мужа!
Но Эдик лишь усмехнулся.
— Где и когда вы встречали женщину, которая бы руководствовалась мнением мужа при выборе тона занавесок или картины у изголовья? Вы всегда и все обставляете по своему собственному вкусу.
Это было отчасти правдой. И даже не отчасти, а на очень большую часть, можно даже сказать, это была правда практически на все сто процентов. Может быть, и существует в мире какое-то ничтожное количество женщин, которые настолько слабы духом и рассудком, что спрашивают мнение мужчин по этому вопросу, но сами подруги никогда так не делали. Зачем им потом жить и мучиться в окружении предметов, которые им не только не приятны, но даже глубоко противны? Лучше уж они обустроят жилище по своему вкусу, а потом пусть другие привыкают и терпят.
— А этот ректор… Он в прошлом, случайно, не Копкин? — робко произнесла Леся.
— Понимаю вашу озабоченность, — кивнул Эдик. — Поэтому и просидел так долго. Все пытался вывести всю генеалогию рода господина Ратковского. Мне удалось это сделать до пятого колена. И теперь я со всей уверенностью могу вам сказать, что наш уважаемый ректор происходит из семьи крестьян Поволжской губернии. Никогда в жизни его предки не были, да и не могли быть связаны с господами Копкиными. Так же, как и предки его уважаемой супруги.
— Значит, покупка ими этой усадьбы — это всего лишь совпадение?
— Да.
— И то, что появление барина совпало по времени с переходом усадьбы в новые руки, тоже совпадение?
— Усадьба была приобретена в собственность еще год назад. Работы по восстановлению тоже начались тогда же. А в этом году восстанавливали кладку стен, где она того требовала, стеклили окна, перекрывали кровлю. Барин же, насколько я понимаю, появился только в мае.
— Боцман его увидел в мае, а прибыть он мог и раньше.
— Надо узнать, не пытался ли кто перебежать дорогу Ратковскому при покупке усадьбы. Может быть, был еще один покупатель? И этот покупатель и есть Копкин?
— Или барин, как его называл покойный Юра Боцман.
Подругам очень не хотелось расставаться с привлекательной версией о том, что потомок Копкиных и нынешний владелец усадьбы каким-то образом связаны между собой. Ведь если с личностью владельца усадьбы друзья теперь определились, то понять, каким образом ректор мог шарить по ночам по округе, когда дела требовали его присутствия во вверенной его попечению академии, сыщики сказать не могли.
— Выходит, преступник — это не владелец усадьбы, — печально заключила Кира. — У ректора алиби.
— И выходит, что клад в лесу искал не нынешний владелец усадьбы, а совсем другой человек.
— И мы опять напали на ложный след.
Все приуныли. Но Леся подбодрила своих друзей:
— Ничего, завтра прибудет Аслан, он уж точно возьмет верный след.
Только на это и оставалось надеяться горе-сыщикам. Сильно обескураженные тем, что такая отличная версия о причастности владельца усадьбы к творимым в округе бесчинствам и убийствам не подтвердилась, друзья разошлись по своим спальным местам.
Однако сон их был беспокоен. Все пятеро пытались уснуть, вертелись с бока на бок, но до тех пор, пока на рассвете не появилась команда отправленных в лес, они так и не задремали. Прибывшие тоже были не в лучшем расположении духа. Они замерзли, устали и проголодались. К тому же они хотели спать и чувствовали себя обманутыми. Ведь все принесенные ими жертвы были напрасны. Возле раскопа за всю ночь так никто и не появился.
— Бесполезно время потратили. Никто не пришел! Мы оставили там на страже Ваника, но сдается, что это пустой номер.
— Почему?
— Сегодня будут хоронить Боцмана. Мне почему-то кажется, что его убийца тоже появится на похоронах.
И если раньше подруги еще сомневались, идти им на кладбище или под каким-то благовидным предлогом избежать этой тягостной обязанности, то теперь все сомнения на этот счет рассеялись. Они пойдут на кладбище. А если понадобится, то и пса Аслана с собой позовут. И преступнику, оставившему в доме Марьи Степановны свои кроссовки, сильно не поздоровится. Клыки у Аслана огромные. И он еще в прошлый раз продемонстрировал их друзьям. Деликатно так зевнул без всякой агрессии, но все моментально отодвинулись от грозного пса подальше.
