Кэсси возблагодарила Бога за такой подарок, но не подала виду.
- О’кей, спасибо. Да, кстати, - продолжила она, роясь в кармане. - Я должна тебе это вернуть. Держи.
Ее пальцы со странным неистовством вцепились в розу из халцедона, но ей удалось разжать их и положить камень в раскрытую ладонь Адама: кристаллы кварца так сияли, что казалось, звезды поделились с ними частичкой своего света.
- Спасибо, что дал попользоваться, - сказала она, - но теперь, когда я официально стала ведьмой, я найду собственные камни, с которыми буду работать. Кроме того… - ее губы изогнулись в дразнящей улыбке, - мы же не хотим, чтобы о нас из-за этого сложилось неверное представление, не так ли?
Она никогда в жизни не вела себя так с парнем: игриво, уверенно и беспечно. Практически флиртуя, в то же время давая понять, что это ничего не значит. Это оказалось очень просто: она бы в жизни не подумала, что это так легко, и решила, что у нее так хорошо получается, потому что она играет роль. Это не Кэсси - это кто-то другой, кто не боится, ибо самое страшное уже произошло и поводов бояться не осталось.
Кривая улыбка, как непроизвольная реакция на кривой тон Кэсси, тронула губы Адама и тут же исчезла. Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, а она заставила себя взглянуть на него прямо и невинно, так же, как тогда - в августе на пляже Кейп-Кода - она посмотрела на сомневающегося Джордана.
«Верь мне, - подумала девушка, только на этот раз она знала силу собственной мысли и силы, которую она могла призвать себе в помощь. - Море, песок, вода и земля. Сделайте так, как требую я… Верь мне, Адам. Верь мне. Верь мне».
Он неожиданно отвел взгляд и отвернулся к океану. К изумлению Кэсси, это напомнило ей о том, как она освободилась от гипнотизирующего взгляда Фэй.
- Ты изменилась, - промолвил Адам, и в голосе его звучало удивление. Затем он снова посмотрел на нее тяжелым, безжалостным взглядом. - Ты сильно изменилась.
- Конечно. Я же теперь ведьма, - здраво сказала она. - Ты мог бы с самого начала сказать мне об этом: избежали бы массы проблем, - произнесла она укоризненно.
- Я не знал. Я ощущал… что-то… в тебе, но у меня и в мыслях не было, что ты одна из нас.
- О, ну, в конце концов, все наладилось, - затараторила Кэсси. Ей не нравилось, когда он заговаривал о каких-то ощущениях - слишком опасно. - В общем, спасибо, что проводил меня. Мне сюда.
Бросив ему улыбку на прощание, она повернулась и начала взбираться по узкой тропинке. Она не могла поверить, что так лихо все провернула! Однако вместе с облегчением пришли боль и слабость: она еле доволокла ноги до вершины утеса.
«Спасибо», - подумала девушка и двинулась к дому.
- Постой, - раздался за спиной звонкий и властный голос.
«Ну, конечно, рассчитывала легко отделаться», - подумала Кэсси.
Медленно, сохраняя спокойствие, она обернулась и посмотрела на Адама.
Он стоял на краю обрыва, спиной к океану. На лицо его падал слабый свет и отражался от любимых черт: эти высокие скулы, эти смешливые, выразительные губы. Только сейчас они не смеялись. Глаза смотрели на нее с тем же выражением, с которым в тот день они смотрели вслед Джордану и Логану - жестко и пронзительно: они излучали силу, пугающую силу, которую Кэсси тогда не понимала. Но пугали они и сейчас.
- А ты хороша, - сказал он. - Но я не настолько глуп. Ты что-то недоговариваешь, и мне нужно знать, что именно.
- Тебе не нужно, - слова слетели с ее губ прежде, чем она смогла их остановить, и прозвучали слишком искренне. - В смысле, нет ничего такого, о чем я тебе не сказала. Тебе показалось.
- Послушай, - сказал он и, к ее неудовольствию, подступил ближе, - когда я тебя впервые встретил, я понятия не имел, что ты одна из нас. Откуда мне было знать? Но я сразу понял, что ты отличаешься от той своей фальшивой подружки: не очередная симпатичная мордашка, а нечто особенное.
«Симпатичная? Он считает меня симпатичной?» - почва начала уходить из-под ног девушки; чистое, невозмутимое спокойствие покидало ее, и она отчаянно за него цеплялась. Выгляди спокойной и ровной; вежливо интересуйся; не дай ни малейшего повода.
Серо- голубые глаза Адама блестели; на его странном, горделивом лице ясно читался гнев. Но больше всего Кэсси смутила обида, затаившаяся в глубине его глаз.
- Ты не походила на прочих девушек из внешнего мира: ты смогла принять загадочное, не боясь его и не пытаясь тут же уничтожить. Ты показалась мне… открытой, терпимой, не отвергающей и не презирающей то, что отличается от привычного.
- Но не настолько терпимой, как Диана. Диана самая…
- К Диане это не имеет никакого отношения! - воскликнул он, и Кэсси поняла, что это правда.
Он говорил так честно и прямо, что мысли о предательстве нельзя было и допустить.
- Я подумал, - продолжал он, - что ты человек, которому я могу довериться, доверить даже собственную жизнь. И когда я увидел, как ты выдержала столкновение с Джорданом - а ведь он в два раза тебя выше, - то понял, что не ошибся. Ты вела себя очень отважно: я такого почти никогда в своей жизни не видел. Он сделал тебе больно, а ты улыбалась, и все это ради меня - незнакомого, чужого.
«Не реагируй, - обрабатывала себя Кэсси. - Никак».
- И после этого я почувствовал в тебе нечто особенное - особенное понимание. Это сложно объяснить, но я с тех пор все время думал об этом. Я много думал о тебе, Кэсси, и ждал, что смогу, наконец, рассказать о тебе Диане. Я хотел, чтобы она знала, что она права: да, существуют люди вне Круга, которые могут общаться с нами, которым можно доверять, те, кто может подружиться с магией. Она долгое время пыталась заставить Клуб поверить в это. Я хотел сказать ей, что ты мне раскрыла глаза - на многое. После того, как мы расстались, мне даже показалось, что я стал больше видеть. Я ведь ходил на рыболовецких судах, чтобы найти Инструменты Мастера. Так вот, когда, расставляя сети, я высматривал острова, то вдруг почувствовал, что стал яснее видеть или что океан начал раскрывать мне сокрытое. Помогать мне. Я и это хотел рассказать Диане, может, она смогла бы объяснить.
- И за все это время, - продолжил Адам, устремив на Кэсси напряженный взгляд серо-голубых глаз, - я ни разу не пожалел, что отдал тебе халцедоновую розу, хотя мы никогда не делаем ничего подобного для людей вне Круга. Я, конечно, надеялся, что у тебя все будет хорошо, и она тебе не пригодится, но хотел помочь в том случае, если бы с тобой вдруг приключилась беда. И если бы ты когда-нибудь сделала то, что я тебе сказал, крепко сжала бы камень в руке и подумала обо мне, я бы почувствовал, я бы нашел тебя, где бы ты ни была. Потому что я решил, что ты необыкновенная.
«А ведь он прав», - думала Кэсси, и голова у нее шла кругом. Все это время, что камень жил у нее, она ни разу не сжала его в кулаке так, как он ей наказывал, а только думала о нем. Она ни разу не последовала его инструкции, потому что не верила в волшебство.
