— А потом еще и расстрельной командой? — закончил за него милиционер.
— Ты это… вперед не забегай, — уклончиво ответил майор. — Засаду устройте где-нибудь тут, — он указал на высокие, почти в человеческий рост, ряды ящиков и картонных коробок.
— Понял, Сергей Борисович. — Взгляд бывшего мента явно говорил: «Не учите ученого». — А с применением оружия как?
— По обстановке, — ответил Демьянов. — Сам понимаешь, хорошо бы взять живьем, но если что не так, стреляйте на поражение без разговоров.
Даже крысы, если их припереть к стене, могут быть опасны. А сейчас меньше всего был нужен прецедент вооруженного столкновения в убежище.
К счастью, все обошлось. Петр Петрович и его добровольные помощники сработали настолько четко и оперативно, что той же ночью взяли всю шайку-лейку без единого выстрела. Дальше — больше. Той же бригаде без труда удалось развязать им языки и заставить назвать своих постоянных покупателей, которых выдернули прямо из постелей, вернее, сорвали с нар.
На следующий день укрываемых подняли с утра пораньше. Радио во всех секциях надрывалось, впервые с момента закупорки созывая граждан на общее собрание. «Явка строго обязательна!» — вещал знакомый всем голос. Не коменданта — этот почти не принимал участие в жизни убежища, а его заместителя по общим вопросам.
Даже большой зал, как стали называть этот участок главного коридора, освобожденный от лавок, не мог вместить такого количества людей. После того как тот заполнился, опоздавших людей начали заворачивать обратно. Им придется довольствоваться передачей по громкой связи.
Очень сжато, буквально в двух словах Демьянов изложил собравшемуся народу суть дела. Он говорил, а люди ловили каждое его слово.
— У меня все. Кто-нибудь хочет высказаться в их защиту? — закончив, обратился майор к ним.
Гробовая тишина. Можно услышать, как где-то капает вода. Надо не забыть послать работяг, чтобы законопатили.
— Нет желающих, — констатировал Сергей Борисович. — Тогда приступаем к вынесению приговора. Честно скажу, руки чешутся удавить этих гнид без лишних слов. Но мы на территории Российской Федерации, поэтому все будет по закону. Итак, уважаемые собравшиеся, предлагаю вам побыть присяжными. Поднимите руки, если вы согласны, что единственное наказание за воровство у своих — смерть.
Во время этой речи Демьянов чувствовал себя слегка неловко. У него не было опыта публичных выступлений, да и не любил он громкие слова, поэтому и сомневался. Не пережал ли? Не слишком ли много пафоса?
Но реакция толпы подтвердила правильность его действий. Всего через секунду над ней взметнулся лес рук. Никто не остался в стороне. Впрочем, майор этого и ожидал. Люди, чей паек ограничен скудной нормой, вряд ли обрадуются оттого, что кто-то берет лишний кусок без спроса.
Принято.
— Подсудимые, встаньте, — произнес он так четко, что его голос мог слышать весь коридор. — Общее собрание убежища рассмотрело ваше дело и пришло к единогласному выводу. Вы признаны виновными в краже общественной собственности, которая могла повлечь за собой смерть ваших товарищей и гражданских лиц. Вы также обвиняетесь в сопротивлении при аресте. Мера пресечения — смертная казнь. Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.
«Со своих детей я спрошу строже». Вроде бы что-то в этом духе говорил Христос. А может, и не он.
Их завели в тупик и поставили к глухой внешней стене. Все трое оказались напротив мешков с песком, заранее принесенных сюда с материального склада. Никто не сопротивлялся, и выглядели расхитители как сомнамбулы. Майор не знал, то ли их чем-то накачали, то ли просто хорошо сломали на допросе.
Краем глаза он оглядел своих помощников, которые уже взяли оружие на изготовку. Они сделали сложный выбор, согласившись стрелять в бывших сослуживцев. Лиц их никто не увидит — мало кто любит палачей.
Демьянов сам скомандовал «Огонь!». Ему казалось, что так он снимает с ребят большую часть ответственности, перекладывая ее тяжесть на себя. Все-таки в стенах убежища придется прозвучать выстрелам. Но пусть уж лучше так.
Промахов не было, криков тоже. Просто тела повалились на грязный пол, а из пробитых пулями мешков потекли струйки песка. Позднее это место назовут просто стенкой.
Когда он вернулся, демонстративно поправляя кобуру, толпа стояла не шелохнувшись. Они все слышали. Можно было выставить трупы с размозженными головами напоказ, но надобности в этом не было. Все и так понимали, что он не шутит. Эффект получится не меньше, чем у расстрела, транслируемого по ТВ, как в Китае.
Теперь очередь была за теми, кто пользовался их услугами. Их тоже привели сюда и теперь выводили под конвоем дружинников на середину коридора. Демьянов бросил на них взгляд и благодарил небо за то, что оно послало ему именно таких нарушителей. Образцово-показательных, бляха-муха.
Нет, приговор остался бы в силе, будь на их месте больные старики и мамаши с грудными детьми. Но тогда он, Демьянов, стал бы еще хуже спать по ночам. А у него и так иногда были с этим проблемы. Нечего их усугублять.
Первым стоял красномордый пузан в пиджаке и спортивных штанах. Рожа его аж лоснилась. Про такого точно не скажешь, что он умирает от истощения. Рядом с ним переминалась на длинных худых ножках потасканная дамочка, которая то и дело визгливо лаяла на конвойных. Чуть поодаль притулился шнырь неопределенного возраста с помятой пропитой физиономией, в неопрятном свитере. На заднем плане, подпирая собой стенку, расположился типичный гопник дегенеративного вида в несвежей футболке, трениках и белой кепочке, какие носили хулиганы еще во времена «Черной кошки». Где он ее только откопал? Последним был чернявый мужичок с орлиным носом и черной щетиной, начинавшей уже превращаться в бороду. Господи, ну и компашка. Как можно жить в одном городе с такими уродами и не замечать их?
Подсудимые подавленно молчали, сбившись в кучку под тяжелыми взглядами толпы. Здесь у них друзей явно не найдется. Ни у кого из зрителей в глазах не промелькнуло ни тени сочувствия. Хорохорился только пузан, который вполголоса цедил сквозь зубы что-то злобное. Сергей Борисович разглядел за этой бравадой только страх. До его ушей долетела фраза: «По какому праву?»
— А ну пасть заткни, толстый, — прервал майор поток его истеричных угроз. — По какому праву, говоришь? А по простым человеческим понятиям. Знаешь, что за такое полагается? Рассказать?!
Мужик сник и будто сдулся.
— Ну а с вами что делать? — обратился Демьянов к ним всем. — Объясните мне, дураку, как вы докатились до такой жизни? Вы что, голодали? Вам доставалось меньше, чем остальными? Нет, все было по-честному. Просто вы привыкли жить как раньше и еще не поняли, что правила изменились. А здесь вам не тут. Никто не будет больше с вами нянчиться. Вы вспомните, вас же никто не гнал работать наверх, на холод. Ваше дело было сидеть тихо, ходить по струнке, выполнять посильную работу внизу и жрать что дадут. Мы в это время пытались вас спасти. Нет, вам этого было мало. Хотелось всего и сразу. Вы хоть поняли, что не у меня воровали, а у них? — Он обвел рукой толпу, запрудившую коридор, и перевел дух.
