– Огонь! – скомандовал Лафорт.
Станеры взвыли, осыпая разведчиков залпами невидимых парализующих лучей. Два человека рухнули сразу, остальные залегли, открыв беспорядочную стрельбу. Им удалось остановить одного робота, однако исход атаки был уже предрешен. Через десять минут Грабовский потерял левый фланг.
«Мне очень жаль, шеф, но сегодня фортуна от вас отвернулась», – подумал сержант Тьюри, разворачивая свою команду для атаки с тыла.
– Какая дикость! – вдруг возмущенно завопила Дэя.
Присутствующие, как по команде, оглянулись на нее. Это были первые слова, произнесенные из дальнего глухого угла, куда эхо сражения загнало инопланетных интеллектуалов.
– Что вы сказали? – непонимающе переспросил Жерес. Мысленно он еще находился на поле боя и не успел переключиться на новую волну.
– Я сказала, что только что наблюдала сцену древнейшей истории, где значение имеет исключительно грубая сила, а никак не разум. – Голос Дэи окреп, и в нем прозвучали нотки вызова.
– Это точно, – не утерпел Жан-Поль Готье. – Мы передадим Грабовскому ваше мнение по поводу его действий.
Послышавшееся со всех сторон хихиканье только подлило масла в огонь. Орнамент на теле Дэи вспыхнул малиново-оранжевым светом, как будто превратившись в капли расплавленного металла.
– Считаю, что Совет поторопился, назначив вас, майор, главой экспедиции. Вы сломали весь график обучения и научных экспериментов, заменив их садистскими тренировками, подобными этой. – Доктор с гневом указала на экран, где армия роботов добивала остатки разведвзвода. – На борту «Трокстера» сложилась кризисная ситуация. Ваши солдаты добились настоящей паники среди миролюбивых нэйджалов, чем до предела накалили обстановку. Предупреждаю, что больше я не намерена этого терпеть. Я использую все свое влияние и добьюсь от Совета соответствующих мер.
Не дожидаясь ответа, Дэя гордо двинулась к выходу. Проходя мимо Хризика, она как бы между прочим приложила крохотный анализатор к его хвосту. Доктор удовлетворилась показаниями прибора, бросила на землян последний испепеляющий взгляд и скрылась за дверью. Жерес вопросительно посмотрел на Готье.
– Командир, клянусь, первый раз об этом слышу! – взмолился сконфуженный старшина. – Я никогда не видел наших ребятишек более тихими и кроткими.
– Господин майор… – Мишель рискнул высказать свое мнение. – Думаю, что здесь дело в несовместимости психологии. Например, когда мы проводим рукопашные схватки, вся палуба пустеет. Ящеры бегут от нас, словно от лесного пожара. Раньше мы не видели в этом проблемы и считали это забавным.
Выслушав Мишеля, Жерес обратился к Торну:
– Ваше мнение, профессор? У нас проблема?
– Я бы назвал это трудностью. Тьюри прав, при окончательном формировании состава экспедиции нам придется учитывать совместимость рас и их психологическую приспособляемость. – Профессор устал, об этом говорил его помятый вид. – Нэйджалы и лурийцы – безобидные, миролюбивые существа, они абсолютно не годятся для войны.
Война! Это слово, подобно электрическому разряду, пронзило воздух. Вернее, не само старое и «любимое» понятие, а то, из чьих уст оно прозвучало. Корсиканцы насторожились.
– Выкладывайте новости, профессор, – приказал Жерес.
– Прежде всего хочу извиниться за своих коллег. Чтобы удовлетворить собственные амбиции, они должны были высказаться. Сейчас все немного успокоятся, и мы без особых проблем доберемся до Эктегуса.
«Хризик высказался от души!» – Тьюри с улыбкой покосился на бездыханного ящера.
– Эктегус? – Грегуар Лафорт первый среагировал на новое название. – Извините, мсье Торн, насколько я помню, мы летим на Торганову. Разве не там назначен сбор всех участников экспедиции?
– Два часа назад получено новое указание Совета. – Торн невесело вздохнул. – Гибель «Фантерскрипта» внесла изменения в доктрину экспедиции. Миссия должна быть готова к актам вероятной агрессии.
– Ничего не имею против, – Жерес испытующе буравил взглядом профессора. – Но чем нам поможет этот, как его, Эктегус?
– Планета Эктегус вместе со своими тремя спутниками довольно известное место. Это самая большая галактическая свалка.
Глава 11
Марк Грабовский уныло тащился по одному из бесконечных переходов «Трокстера». Ему не хотелось ни видеть, ни слышать никого на свете.
«Мальчишка, болван безголовый! – ругал он себя. – Так лопухнуться, когда победа была уже в кармане».
От стыда Марк был готов повеситься на собственных шнурках, поэтому он благодарил бога за то, что по пути ему встречались одни лишь ящеры. Переступив через хвост очередного наладчика, копающегося в стенной панели, лейтенант свернул в вестибюль пассажирского отсека. На стене красовалась свеженарисованная цифра «137».
«Это не наш уровень! – смекнул Грабовский. – Тем лучше, без излишних встреч доберусь до грузового лифта, а там рукой подать до моей конуры».
Трам-там-там, полоса эскалатора ожила. Впереди кто-то спускался с верхней палубы. На всякий случай лейтенант добавил шагу, однако миновать зону подъемника первым ему не удалось. Дэя сошла с движущейся ленты и направилась навстречу. Марк никогда раньше не виделся с ней наедине, а тем более вне служебной обстановки. Поравнявшись с лурийкой, он кивнул, буркнул приветствие и, опустив глаза, припустил дальше.
– Господин лейтенант!
Марк оглянулся.
– Господин лейтенант, – повторила Дэя, остановившись у него за спиной. – Вы хотели бы спариваться со мной?
– У-у-у… – только и смог пролепетать Грабовский, пораженный зоологичностью этого вопроса.
– Так да или нет? – Дэя стала похожа на земных женщин, требующих немедленного ответа на вселенский вопрос.
– А у нас может что-нибудь получиться? – При всей необычности ситуации Марку захотелось узнать ее продолжение.
– С биологической точки зрения я не вижу никаких проблем. Кроме этого имеются все три предпосылки к нашей близости.
Грабовскому никогда раньше не приходилось обсуждать секс в столь научных выражениях и при столь необычных обстоятельствах. Он медлил, подбирая слова.
– Во-первых, вы возбуждаетесь, когда видите меня. – Дэя указала на вздувшуюся ширинку на штанах лейтенанта. – Во-вторых, сейчас я нахожусь в сезоне любви, и мое тело требует сексуального удовлетворения.
– И в-третьих?
– В-третьих, ваш член – это лучшее, что я могу найти на этом корабле.
Марк понемногу стал приходить в себя. Он прикинул, что лурийская мораль, должно быть, несколько отличается от земной. Пытаясь проверить это, лейтенант задал следующий вопрос:
– Первые два пункта мне абсолютно ясны. А вот что вы там говорили о третьем?
Дэя не уловила подвоха и невозмутимо принялась объяснять:
