– Браво, Жерес! – гортанный рык послужил аккомпанементом словам майора. – Прав ты или нет, не знаю, но решение это – поступок смелый. Не припомню я такого за последние лет сто. – Клыкастая физиономия главного механика Фалека сияла от удовольствия.
– Я не разделяю энтузиазм нашего эктонского друга. – Торн был несокрушим, как скала. – Даже если и опустить вопрос о дисциплине, то нам все равно еще рано говорить о старте. Где оборудование наших лабораторий? Где подопытные животные? Где, наконец, биоматериалы и регенераторы?
Бо€льшая часть из перечисленных препятствий относилась к биомедицинскому направлению, поэтому, прежде чем ответить, Кристиан бросил быстрый взгляд на Дэю. Заручившись ее молчанием, Жерес невесело ответил:
– Ничего страшного. Вместо лабораторных животных будем мы. А те, кто останется в живых, подождут с регенерацией до возвращения.
– Остановитесь! Что вы делаете? – Неистово жестикулируя, Торн выскочил на середину рубки. – Кто поведет корабль? Лучшие пилоты Галактики остались за бортом звездолета!
– Я бы не делал столь поспешных выводов. – Жерес указал на капитанское кресло. – Разрешите представить командира нашего корабля, всем вам хорошо известного командора Хризика.
Нэйджал гордо восседал в командирском кресле, внимательно наблюдая за всем происходящим в зале. На фоне сотен радужных индикаторов, экранов и шкал, горящих яркими неестественными огнями, громадный ящер выглядел более чем внушительно. Его голова ощетинилась острым шейным гребнем и совершала короткие быстрые движения, реагируя на все перипетии жаркого спора. Огромные выпуклые глаза отражали пурпурные отблески далекой красной звезды, а из мощной, вздымающейся груди вырывалось горячее свистящее дыхание.
– Хризик? – Ощущение величественности испортил профессор. – Он же патологический трус!
«Интересно, что сейчас будет?» – В голове Кристиана промелькнули картины колоритного мордобоя.
– И никакой я не трус, – как-то совсем по-детски заявил здоровенный ящер. – Просто акты агрессии пробуждают в нэйджалах древнейшие инстинкты самосохранения. Именно они позволили нашей расе выжить в суровой гонке эволюции.
– Командор, вы говорите по-французски? – Способности Хризика поразили социолога намного больше, чем новые планы Жереса. – Где вы достали загрузочную программу? Ведь Совет запретил вам инсталлировать языки Земли.
– Что-то новенькое! – Кристиан заподозрил очередную темную историю. – Так чем же на самом деле было вызвано столь долгое молчание нэйджалов?
Вопрос так и остался без ответа. Космос за бортом звездолета взорвался ураганом бушующего огня. Внутреннее освещение центрального поста померкло. Его затмила лавина яркого света, ударившего сквозь огромные панорамные окна. Все, кто находился в зале, ослепли. «Мы гибнем!» Испуганные крики слышались со всех сторон.
– Прекратить истерику! Корабль цел! – Жерес еще плохо видел, но долг командира заставил его обуздать панику.
Световая атака длилась всего несколько секунд. Система безопасности поляризовала стекла и уменьшила силу излучения в сотни раз. Это позволило взглянуть за борт корабля.
– Кто-нибудь заметил, что произошло? – В момент взрыва майор стоял спиной к окну и, естественно, не мог видеть причину катаклизма.
– «Интега-4», – Строгов был ошеломлен и растерян. – Ее больше нет.
Как бы подтверждая слова лейтенанта, из огненного урагана вынырнули изувеченные останки стыковочной палубы, на которых все еще каким-то чудом держался изуродованный остов самодвижущейся крепости.
– О, ужас, мы потеряли «Райдхан-2»! – Торн схватился руками за голову.
– Мы потеряли Такера и еще семерых наших людей. – Казалось, майор пытался взглядом пронзить сплошную огненную пелену. – Они должны были перестыковать «Райдхан-2» к нашему звездолету.
– Мне очень жаль… – Профессор опустил глаза.
– Мне тоже. – Кристиан посмотрел на насупившегося Хризика. – Командор, у вас пять с половиной часов до старта. Приступайте к подготовке корабля.
– Слушаюсь. – Нэйджал неумело козырнул.
Глава 27
Главный навигационный слит «Интеги-17» обрушил на Хризика целый поток цифр. Многоопытный командор, не моргнув глазом, переварил их и сделал краткий лаконичный вывод:
– Мы у цели. До выхода из подпространства менее двух часов.
– Слава богу, а то я думал, что этот полет будет длиться вечно. – Кристиан устало вздохнул и прикрыл воспаленные от бессонницы глаза. Сквозь тяжелые веки он почувствовал укоризненный взгляд Торна.
– Вы плохо выглядите, майор. И виноваты в этом сами. – Профессор скорчился в одном из пилотских кресел командирской рубки. Своим помятым видом он ничуть не уступал Жересу. – Обстановку, в которой проходит наш полет, едва ли можно назвать нормальной. Вы изменили курс, отказываетесь от связи с Советом, да еще вдобавок ко всему ввели этот дурацкий режим чрезвычайного положения. Замки на всех секциях и патрули на каждом уровне, это не считая камер слежения, датчиков движения и прочих шпионских штучек, которые Грабовский со Строговым понатыкали на каждом шагу.
Повернув голову, социолог красноречиво покосился на пост внутренней безопасности, находящийся у него за спиной.
– Самое удивительное, что контроль над всей этой махиной вы взвалили на одного себя. Вы не спите, не едите, не появляетесь в кают-компании, а лишь целыми днями торчите здесь, заставляя своих людей также забыть об отдыхе. Вы что, никому не доверяете?
Кристиан помедлил с ответом. Он отвернулся, глубоко вздохнул и постарался совладать с внезапным приступом душевной боли. Когда спазм отпустил горло, майор произнес суровым хриплым голосом:
– Как только я закрываю глаза, передо мной возникают лица Такера и его парней. Их смерть всецело лежит на моей совести. Я был слеп. Я расслабился и перестал замечать очевидные вещи. Я должен был предвидеть, что именно корабль станет объектом диверсии, что именно для него предназначался смертоносный подарок из космоса, который при всех стараниях нам так и не удалось отыскать, – в словах Жереса появились металлические нотки. – Идет война. Мы на чужой территории. Здесь желающим выжить придется существовать абсолютно по другим законам. Здесь или ты, или тебя, третьего не дано. Я не хочу повторения трагедии «Интеги-4», поэтому не дам покоя ни себе, ни своим людям, ни вам, дорогой профессор.
Оповещая о том, что время пустой болтовни окончено, Жерес обратился к Хризику:
– Командор, как точно вы можете указать место нашего выхода из Z-пространства?
– Плюс-минус одна десятитысячная парсека, учитывая то, что мы наводились без векторов космопорта.
– Это значит… – Жерес прикинул возможную погрешность, – что после появления в реальном мире от Агавы нас будет отделять еще минимум два миллиарда километров или более суток пути на досветовой скорости.
