Погруженный в свои мысли, Строгов едва увернулся от здоровенного разогретого камня, кометой пролетевшего возле самой его головы. Рухнув в двух шагах от лейтенанта, он поднял целый сноп ослепительных искр, которые тут же унеслись к высоким сводам катакомб. Дренажный туннель не выдерживал нагрева. Его облицовка начала крошиться, сбрасывая на дно десятки горящих бомб.
«Мы не должны бежать! – приказал себе Николай. – Спешка принесет больше смертей, чем даже самый сильный камнепад».
– Всем спокойно! Держать скорость и дистанцию! Включить систему обнаружения и предупреждения! Сосредоточить поиск на верхнем секторе! И не забывайте смотреть под ноги!
Николай споткнулся. Чтобы удержать равновесие и не рухнуть на груду искореженного железа, пришлось пожертвовать больной ногой. На мгновение боль застлала глаза. Строгов покачнулся и руками вцепился в огнедышащую стену. Непроизвольный стон вырвался из его груди.
– Что с тобой, лейтенант? – Голос Дэи дрожал от страха, но она старалась этого не показывать.
– Колено. Мне иногда кажется, что я больше не могу сделать и шага.
– Эй, кто там идет позади лейтенанта? Помогите командиру. Живо! – Риньон взял инициативу в свои руки.
– Господин лейтенант, я уже здесь. – Шредер подставил Строгову широкое плечо. – Держитесь. Вместе как-нибудь дохромаем.
– Спасибо, Георг.
Николай вдруг вспомнил, что не он один нуждается в помощи. Он включил закрытый канал.
– Дэя, как состояние наших ребят? Какую дозу радиации они подхватили?
– Около трехсот семидесяти ритов.
– Мне это ничего не говорит.
– Намного больше, чем они могут перенести.
Строгов содрогнулся при этих словах. Он словно увидел всех своих солдат. Усталые и смертельно больные, они, поддерживая друг друга, бредут сейчас по огненному пеклу. Впереди их не ждет ничего хорошего. Не будет отдыха и лазарета, голубого неба и свежего ветра. Только мрак, кровь и смерть.
– Дэя, что можно сделать?
– Я уже делаю. – Доктор изнеможенно вздохнула. – Мне удалось приостановить процесс разрушения белковых молекул, подстегнуть обмен веществ, а также избежать радиоактивных ожогов.
– Этого достаточно?
– Достаточно, чтобы прожить несколько дней, но дальше… – Лурийка запнулась. – Такие проблемы не решаются в полевых условиях.
– Понятно. – Строгов не стал говорить женщине о том, что несколько дней – это предел мечтаний, на который они едва ли могут рассчитывать. Он предпочел изменить тему. – Что у меня с ногой, доктор?
– Твой медицинский датчик указывает на повреждение костной ткани. Наверняка перелом.
– Ни фига себе! Как же я еще шкандыбаю?
– Опорную функцию принял на себя костюм. Это одна из систем боевого обмундирования.
Черт, неужели все так скверно! Николай изогнулся, чтобы посмотреть на охваченную болью ногу. Он протянул руку, рассчитывая пощупать колено, но не успел. Удар по шлему заставил Строгова со всей силой вцепиться в Шредера. Ошарашенный лейтенант поднял глаза. На уровне его головы, прямо из багрового марева, выступала старая грубая скоба. Вторая такая же раскаленная загогулина виднелась метром выше. А над ней еще одна, еще и еще…
– Мы, кажется, пришли! – Николай включил радар. – Так и есть, отверстие в потолке. Уходит высоко вверх.
– Пошлем кого-нибудь в разведку, – предложил Риньон. – Пока подтянутся остальные, ситуация уже прояснится.
– Согласен. – Строгов повернулся к Шредеру: – Давай, Георг. Надеюсь, сил у тебя осталось больше, чем у других.
– Что ж, попробую. – С легкостью, неожиданной для такого рослого человека, баварец забросил свое тело на первую скобу, подтянулся и полез вверх.
– Не так быстро, Георг! Рассчитывай каждое движение, проверяй скобы. Им все-таки не одна тысяча лет.
Шредер скрылся в вышине. Проводив его взглядом, лейтенант опустил глаза на трех солдат, стоявших рядом с ним. Жене и Легардер, третьего он не узнал. Это был кто-то из четвертого взвода, нашивка на рукаве говорила, что перед ним пилот «Сахая».
– Ну, как настроение? – поинтересовался Строгов.
– Живы, с божьей помощью. – Русская речь всколыхнула душу Николая.
– А, это ты, Алексей?
– Кто же еще, товарищ лейтенант?
– Оставь свои советские остроты. Той армии, в которой когда-то служил капитан Рутов, уже нет и больше никогда не будет.
– А жаль. Мы бы эту паршивую планетенку живо на уши поставили! Эх, мне бы мою вертушку!
– Русская мафия! И здесь от нее нет покоя! – Худощавая фигура Риньона показалась из огненного шквала. – Наверняка строите свои коварные планы?
– Капрал Рутов предлагает разбомбить люк с помощью авианалета.
– Прекрасная идея! Сейчас позвоню в Париж. Пусть высылают «Миражи». – Серж посмотрел ввысь. – Что там у Шредера?
– Георг, чем порадуешь? – Николай вызвал баварца.
– Добрался до верха. Здесь нет никакого люка. Просто плита, обычная железная плита.
– Можешь открыть?
Вместо ответа трансляторы передали надрывное кряхтение, подкрепляемое немецкой бранью.
– Тяжелая! Килограммов двести. Шевелится сволочь, но не идет.
– Оставь ее. – Зная упрямство Шредера, Строгов не мог позволить ему надорваться. – Жди там. Сейчас я пришлю помощь.
– Кто пойдет? – Серж тут же занялся подбором кандидатов. – Есть добровольцы?
– Отставить! – Николай не мог без содрогания смотреть на своих солдат. – Пойду я и Нангисен.
– Ник, но у тебя же нога!
– Во-первых, нога, не рука же. А во-вторых, я не харкаю кровью, как большинство из вас. Так что дискуссия закрыта. – Строгов взялся за светящийся от разогрева поручень. – Анри, подсади!
Это выглядело как запуск ракеты подземного базирования. Когда крышка отлетела в сторону, из шахты вырвался сноп яркого пламени. Полыхнув исполинским факелом, оно на секунду осветило уродливые металлические конструкции, которые в невообразимом беспорядке были свалены вдоль стен старого ангара. Как только огонь угас, подземелье изрыгнуло трех странных диковинных существ. Светясь багровыми переливами, они, словно огненные саламандры, расползлись в разные стороны, спеша найти укрытие в самых темных, потаенных уголках заброшенного склада.
– Поздравляю, вот мы и в Ульфе! – Николай сглотнул кровавую слюну. – Все спокойно. Можете подниматься.
Строгов притаился за обрезком толстой изогнутой трубы. Непослушными пальцами он пытался извлечь из-за пазухи пистолет. Наконец ему это удалось, и рифленая рукоятка «Беретты» легла точно в руку. Ощутив ее заветную тяжесть, лейтенант почувствовал себя более уверенно.
