– Кто?
– Зеленый чайник! Отец ему сопли вытирать должен!
– Ты кого кроешь?
– Себя! Папа абсолютно прав! А я обязан был об этом подумать!
Все внимание сосредотачивается на мне.
– Почему ты, а не я? – спрашивает Давид. – Я и постарше буду, и поопытнее.
– Вы спортсмен. А я – спасатель, – перефразирую его же мысль. – Набрать почти два километра высоты. И почти столько же сбросить. За один день! Мы можем. Прошли сюда, пройдем и обратно. Так?
Давид кивает. Продолжаю:
– Потому что спортсмены. А обычные люди не пройдут. Особенно те, кто постарше, и пацан. Да и Светлана, по-моему, не стайер. А если и пройдут – вымотаются так, что можно ждать любых осложнений, вплоть до летального исхода! Соответственно им нужно где-то ночевать. Возможно, не один раз. Для ночевки нужна снаряга. Есть она только в лагере. А если погода испортится? Уже портится! Нужна нормальная одежда. Сегодня отец расставит промежуточные лагеря по пути следования, а вечером сюда притащат кучу шмоток. Возможно, не успеют. Тогда завтра. А потом поведем людей от одной оборудованной ночевки до другой, не рискуя их загнать. Возможно, еще и непогоду переждать придется. Я был обязан об этом подумать еще вчера. Остолоп!!!
– Все гениальное просто, – произносит Давид, – мудрое решение. А мы – идиоты. К вам, Геннадий, это не относится, только к альпинистам!
Генка, хоть и не альпинист, суть уловил и явно расслабился. Похоже, я его сумел убедить. Да и Николай Григорьевич поспокойнее выглядеть стал. Тоже неплохо! Ему сегодня со взрывчаткой работать…
– Один лагерь можно выставить отсюда, – продолжает Давид, – четыре палатки у нас есть. Только где?
– У ручья в середине подъема!
– Эдик, займешься?
Хенциани кивает. Риторический вопрос – риторический ответ.
– Олег с бойцами – в помощь Егору.
Моя очередь кивать.
– Юра, помоги беженцам разобраться с вещами. Чтобы брали по минимуму, по лагерям пойдем.
А теперь – Юриса.
– Остальные – в помощь Николаю Григорьевичу.
Расходимся. Забираю ребят, откомандированных мне Потапом, и иду к Егору.
– Здорово, старлей! Принимай пополнение.
– И тебе не кашлять! Вовремя вы. Зашевелились, сволочи!
Осторожно выглядываю. Напротив входа в ущелье царит суматоха. Дорогу, правда, ахмадовцы не переходят. Но с той стороны бегают, суетятся, таскают чего-то. На обочине четыре грузовика: три «пятьдесят третьих» и «шишига». Сколько же они народу притащили? Полсотни точно. Если не больше. Пока смотрю, Егор показывает парням их позиции. Потом начинаю выпытывать детали:
– По склонам не обойдут?
– Не должны. Круто везде. Да и сюрпризы там приготовлены.
– Мне куда?
– Ты снайпер?
– Биатлонист.
– Вот здесь и оставайся. У меня еще одна точка есть.
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения
Андрей Урусов (Седьмой)
Левый фланг расступился немного, пропуская десяток солдат. Вел их лейтенант Терентьев.
«Тот самый». – Говорок тихий пошел по рядам и шеренгам…
– Женщины и дети могут уйти, – сказал Пчелинцев. Постоял секунду и, даже не пытаясь изобразить строевой шаг, кое-как дошел до ближнего фланга. Где ему капитан Сундуков снова всучил открытую уже флягу.
Комендачи отступили. На их месте выстроились в шеренгу подошедшие солдаты. Боря оказался правофланговым. У него никак не получалось удобно перехватить автомат. Он явно старался держать оружие правильно, как учили, но все равно «калаш» смотрелся в его руках как дубинка.
– Андрюш, а этот что делает тут? – тихонько толкнула в плечо мужа Влада.
– Этот? – кивнул в сторону Бориса Урусов. – Сам вызвался. С вечера еще. Как вопрос поднялся. Они с Терехой добровольно. Остальных назначать пришлось.
– А ему зачем? – удивилась Кошка.
– Учится он. В Тадж собрался. К своим в гости. Готовится. И я с ним.
– Ты?! Какой такой Тадж? Ты о чем?!
– О том самом, Солнышко, о том самом…
– Ты!..
– Коша, иди, пожалуйста, там Димка, наверное, соскучился! – попытался выпроводить жену Урусов. – А я чуть позже подойду! Честно-честно! Тут еще дело небольшое есть…
Оглушительно ударило сразу несколько очередей… Потом хлопнула пара одиночных выстрелов.
– Все! Все свободны. Дальше по распорядку! – скомандовал Пчелинцев, снова оказавшийся посреди плаца.
Таджикистан, Фанские горы, устье реки Пасруд-Дарья
Георгий Шкляр (Прынц)
– Все Потапу. Отходим в Пасруд. У поджигателей все готово. Я, Прынц, Огневолк, Браты – охранение.
Прынц даже не оторвался от дороги. Когда ему скомандуют отход, тогда и снимет наблюдение. А пока рано дергаться. Дорога была по-прежнему пустая. С утра прошла пара грузовиков в направлении Айни, и тишина. Постепенно усиливающийся дождь тоже не добавляет радости. Но это все не поводы расслабляться!
Тем временем народ радостно повалил с позиций к машинам. Через десять минут «шишига» отвалила в сторону Пасруда.
– Охранение – Потапу. По коням.
Ну, вот теперь пора! Прынц еще разок окинул дорогу взглядом и пошел вниз. Запрыгнул на заднее сиденье, расслабился…
– Слышь, Жор! – окликнул его майор, заводя мотор. – А ты прав оказался. Наша снайперская парочка таки сговорилась.
– Это видно было. И слышно. Правильно ты их вчера вместе отправил. Хоть кто-то счастливый будет.
– Любовь на троих, – съязвил Огневолк, – он, она и бульдозер!
– Что, Женька, завидуешь молодым? Небось сам на литовку запал!
– Свят, свят, свят! Не дай бог! Страшнее моей жизни.
– Ты чего? Красивая девчонка!
– Это да, красивая, не отнимешь. В другом смысле страшна: характер уж больно крут. Мне бы учительницу начальных классов – вот где мечта!
– Ничего, Леха только с виду такой пушистик, а внутри – моща. Бульдозер!
– Кстати, парни, знаете, как они бульдозер назвали?
– Ну?
– Пушистиком!
Последний «УАЗ» снятого заслона летел к начинающим разгораться остаткам разрушенного Пасруда.
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения
Андрей Урусов
У стены валялись расстрелянные. Тела несколько секунд дергались, агонизируя, потом затихли. Кровь медленно текла по разбитому бетону площадки… Подполковник Мезенцев прошел вдоль стены. У каждого тела приседал, проверяя пульс, отрицательно мотал головой, ставил крестик в блокноте и шел к следующему.
