— Ну, — ответила Берри, — я тоже от нее не без ума. — И бросила на Мэтью быстрый взгляд, сказавший, что у нее не совсем изгладилось напоминание о собственной смертности, пришедшее к ним на когтях ястребов и ножах убийц в имении Чепела. — Но в смысле формы ваши образцы весьма интересны. Можно было бы назвать их произведениями искусства.
— Совершенно верно! — Мак-Кеггерс чуть не просиял улыбкой, обретя родную душу. — Кости действительно красивы, не правда ли? Я уже говорил когда-то Мэтью, что для меня они представляют все очарование, что есть в жизни и смерти. — Он поднял глаза на скелеты с такой гордостью, что у Мэтью мурашки поползли по коже. — Вот эти молодые люди, мужчина и женщина, прибыли со мной из Бристоля. Девочка и старик найдены здесь. Понимаете, мой отец был коронером в Бристоле. Как и мой дед до него…
Резкий щелчок пистолетного курка прервал изложение семейной истории Мак-Кеггерса.
— Вернемся к нашему делу. — Грейтхауз кивнул в сторону стола у противоположной стены мансарды, где сидел в луче света Зед и чистил крючки, пинцеты и ножи, служащие инструментами профессии коронера. Он был одет в серую рубашку и коричневые панталоны — совсем не то, что вчерашний его костюм. Подняв глаза и увидев обращенные к нему взгляды, Зед бесстрастно посмотрел в ответ и повернул стул так, чтобы оказаться к публике спиной. После чего с удивительным достоинством продолжил свою работу.
— Значит, — снова сосредоточив свое внимание на Берри, заговорил Мак-Кеггерс, — вы цените искусство?
О Господи, подумал Мэтью. Будь здесь Ефрем, он ощутил бы укол ревности при виде такого подыгрывания интересам Берри.
— Определенно ценю, сэр.
Мэтью мог бы рассказать Мак-Кеггерсу, как талант Берри к рисованию помог разрешить загадку Королевы Бедлама, но его не спрашивали. Он глянул на Грейтхауза — у того вид был такой, будто он готов застрелить коронера.
— Ага! — Мак-Кеггерс очень много высоких чувств вложил в это простое замечание. Глаза за очками оглядели Берри от подошв до полей соломенной шляпки. — Вы как учитель интересуетесь, конечно… скажем так: необычным?
Теперь несколько опешила Берри:
— Простите?
— Необычным, — повторил Мак-Кеггерс. — Не только в формах искусства, но и в формах… творения?
Берри посмотрела на Мэтью, ожидая помощи, но Мэтью пожал плечами: он понятия не имел, к чему ведет Мак-Кеггерс.
— Послушайте, — начал Грейтхауз. — Если вы забыли, напоминаю, что мы пришли сюда…
— Я ничего не забываю, — прервал его коронер ледяным тоном. — Никогда. Мисс Григсби? — Голос потеплел. — Могу я вам показать мое величайшее сокровище?
— Я… я не знаю, стоит ли…
— Разумеется, стоит. Вы интересуетесь формами искусства, формами творения, и вы — учитель. Еще, я думаю, вам может быть приятно увидеть… загадку, которая не имеет ответа. Вы согласны?
— Любая загадка имеет ответ, — возразил Грейтхауз. — Просто надо найти подходящий.
— Вы так считаете? — И Мак-Кеггерс зашагал вдоль книжного шкафа, уставленного древнего вида томами в кожаных переплетах. Подошел к массивному старому сундуку с выдвижными ящиками, стоявшему рядом с уголком, где хранились бумажные свитки. Из нижнего ящика он вытащил красную бархатную коробочку и вернулся к Берри, неся коробочку так, будто там лучший в мире изумруд из копей Бразилии.
— Вот мое величайшее сокровище, — сказал он тихо. — Загадка, не имеющая ответа. Этот предмет был выдан моему деду как плата за сделанную работу. Отец передал его мне по наследству. А теперь… — Он остановился, собираясь открыть коробочку. — Я никогда этого никому не показывал, мисс Григсби. Можно называть вас Берри?
Она кивнула, глядя на коробку.
— Бог сотворяет все, — заявил Мак-Кеггерс. В его очках отражался красный бархат. — И все сотворенное служит Божьим целям. Но тогда что такое вот это?
Он поднял бархатную крышку — и Берри с Мэтью увидели, что лежало в коробочке, которую повернул к ним Мак-Кеггерс.
Некрасивый кусок темно-коричневого дерева, изрезанный и поцарапанный, дюймов пяти в длину, заканчивающийся острием, как нож.
— Хм! — Мэтью чуть приподнял бровь. Ему не удалось полностью скрыть, что безумие Мак-Кеггерса его смешит. — Очень интересно.
— А по твоему тону ясно, что ты понятия не имеешь, что перед тобой. Берри, не хотите угадать, что это?
Грейтхауз отложил пистолет и подошел ближе. Хотя его не спрашивали, он высказал свое мнение:
— Колышек для палатки. Хотя я бы свою палатку в бурю таким не закреплял.
— Я вам скажу, где это нашли. — Мак-Кеггерс провел пальцем вдоль предмета. — Знаете шахты Сомерсета?
— На угольных полях? Да, знаю эту местность.
Мак-Кеггерс кивнул, взял предмет и поднял перед собой.
— Это было найдено на глубине шестидесяти футов, в стене угольной шахты возле Неттлбриджа. Это зуб.
Повисшее молчание было прервано грубым смехом Грейтхауза:
— Зуб? На глубине шестидесяти футов? В угольной шахте?
— Именно так. Я умею отличать зубы от иных предметов, мистер Грейтхауз. Этот вот очень стар. Тысяча лет? Пять тысяч? Кто знает! Но вы, так сказать, упускаете из виду общую картину.
— Какую именно?
Ответила Берри, тихим голосом:
— Размеры зуба. Если — по одному зубу — представить себе размер челюсти… а потом головы…
— Верно, — согласился коронер. — Он должен был принадлежать существу, которое я не мог бы назвать иначе как… — Он запнулся, вглядываясь в зловещее острие. — Чудовищем.
— Чудовищем! — снова засмеялся Грейтхауз, но уже далеко не столь уверенно. — Где тут у вас бочка с ромом?
— Насколько я понимаю, — продолжал Мак-Кеггерс, — шахтеры Сомерсета иногда выкапывают кости, и никто из местных не может определить, какому зверю они принадлежат. Считается, что эти кости приносят несчастье, а потому от них стараются избавиться — теми способами, которыми можно избавиться от таких предметов. Этот зуб избежал разрушения. Не хотите ли подержать?
Он протянул зуб Грейтхаузу, который при всем его бесстрашии в том, что касается шпаг или кулаков, слегка побледнел и отпрянул.
Мэтью, не подумав, шагнул вперед, протянул руку, и Мак-Кеггерс положил ему зуб на открытую ладонь. Он был тяжел, как камень такого же размера, но это определенно был не камень. Вдоль края виднелись зазубрины, до сих пор способные терзать плоть.
Берри прижалась к его плечу, рассматривая зуб, и Мэтью не сделал ни единого движения, чтобы увеличить дистанцию.
— Зуб дракона, — сказала наконец Берри с воодушевлением и некоторым страхом. — Это должен быть зуб дракона, да?
Она посмотрела на Мак-Кеггерса, ожидая подтверждения.
— Так тоже можно сказать. Если верить в драконов, конечно.
