— А! — заорал Егор.
А тварь принялась лизать ему лоб. Длинным черным языком.
— В сторону! — крикнул я.
Егор попытался перекатиться, но только поскользнулся, грохнулся снова. Стрелять нельзя. Тварь повернулась в мою сторону, испугалась и попыталась спрятаться у Егора подмышкой.
— На ноги встань! — приказал я.
Егор поднялся. Щенок спрятался за ботинок.
Я прицелился.
— Ты что? — растерянно спросил Егор. — Зачем?
— Это волкер.
— Он же совсем маленький! — совершенно глупо возразил Егор. — Малюсечка!
Волкер выставился из-за ноги. Точно. Волкер, он, я эту породу отлично знаю, они меня много раз жрали — недожрали. Морда с кулак, а уже крокодилистая, и шипы по хребту распространяются. Вот только маленьких я никогда не видел, думал, они сразу большие появляются. Вылупляются из огромных черных яиц, кожистых, пупырчатых и вонючих, а яйца эти откладывает сам сатана, в гнездовища, наполненные горячей смолой, так Гомер всегда рассказывал.
— Еще ребятишка! — Егор попытался заслонить волкера ногой, но тот был слишком туп по малолетству, высовывался и высовывался.
Я пытался поймать его на мушку, но тварь виляла между сапогами Егора, не ловилась, как большая капля мохнатой черной ртути.
— Не надо…
Дальше произошло то, чего я не ожидал совершенно. Егор неловко закинул свою винтовку за спину и поймал этого поганца. Взял его на руки.
Взял. На руки. Погань.
— Совсем, что ли…
Я хотел спросить — не сошел ли Егор с ума. Не плохо ли ему. Не одурел ли он от неожиданной жары. И еще много чего я хотел сказать, но тут случилось совсем непонятное. Волчер выставил длинный черный язык и лизнул Егора в щеку.
— Не надо в него стрелять, — сказал Егор. — Он еще маленький.
— Он вырастет.
— Вот вырастет, и посмотрим, — сказал Егор как-то уверенно, раньше он так со мной не разговаривал.
— Поздно будет.
— Не будет, — Егор погладил поганца по голове.
Жарко. От жары люди сходят с ума, с этим не поспоришь.
— А что? — Егор отпустил поганца на землю. — А почему?!
Неповиновение. Ясно. Рано или поздно это происходит.
Молодые выступают против старших, сбрасывают их с вагонетки в болото, наступает их время. Не думал, что это случится так скоро.
— А почему?! — повторил Егор капризно. — Почему Алиса крысу может заводить, а я не могу?
— Потому что крыса — это существо, — терпеливо сказал я. — А это не существо — это погань.
— Самое что ни на есть существо, — возразил Егор. — Ноги есть, глаза есть, все есть. Существо.
Волчеренок пискнул.
— Существо. Оно есть хочет.
— Хочет, — продолжал убеждать я. — Оно тебя кушать хочет… Ты знаешь, сколько раз такие, как он…
Я указал стволом на поганыша.
— Такие, как он, пытались убить меня много раз, — сказал я. — Он чужой, он вообще не наш. Они нас жрали, Егор!
— Волки тоже раньше людей жрали. Когда людей было мало, а волков много! Я читал! Волки жрали! Медведи жрали! Нас все жрали! И не надо мне рассказывать тут сказки!
Как-то зверски на меня он поглядел, Егор то есть.
— Он маленький, — повторил Егор. — Он один умрет…
Странное событие человек, непредсказуемое, наверное, поэтому и человек. Мне понравилось — то, что Егор это сделал. Самостоятельное движение. Важно сделать первый шаг. Молодец, человек.
— У него есть родители, — сказал я. — Папа волкер, мама волчерица.
— Ты говорил, они из яиц вылупляются…
— Я ошибался, у него есть родители. И они его, наверное, уже ищут.
Егор огляделся.
— И он их ищет, просто по ошибке принял нас за них. Посмотри на него.
Егор поглядел под ноги. Заколебался.
— Он не сможет с нами, — сказал я. — И мы не можем с ним. Он нас выдаст.
Егор поморщился.
— Он пищит и шумит, — продолжал я. — Нам нечем его кормить, а родители его наверняка прокормят.
Егор опустил винтовку.
— Пойдем.
Я пошагал к холму, не оборачиваясь. Услышал, как Егор прошептал что-то тваренку, и поспешил за мной.
— Ты правильно сделал, — сказал я. — Правильно. Он вернется к своим, а мы к своим, это правильно. А потом, если хочешь, мы тебе найдем собаку. Щенка. Настоящего, головастого, с толстыми лапами.
— Да где ты его найдешь, а? Я вообще собак не видел никогда…
— Тебе повезло… То есть не повезло. Ты не представляешь, сколько вокруг этих собак, ими кишит мир, просто они хорошо прячутся. Вообще, собаки — это удивительные животные, лучше не бывает…
Правда, они тоже хотели меня слопать, чуть не добавил я, удержался.
— Если бы ты знал, сколько я видел этих собак. Я их видел сотни, тысячи. А некоторые собаки еще очень умные, почти как люди. Я знаю одно кладбище, там прекрасные собаки, мы попросим у них щеночка…
— Да…
— Обещаю. Я сам пойду. Ты воспитаешь себе отличного друга. Собаку…
Егор отстал, я почувствовал это ушами. И сразу понял, почему он отстал. Опять писк.
Оглянулся.
Волчеренок тащился за нами. Медленно, припадая на переднюю лапу, вихляясь и спотыкаясь. При этом он скулил, подвывал и хрипел, совсем по-человечески, то есть по-волчьи, как живой.
Егор возвращался к нему. Волчеренок припустил и завилял хвостом. Все. Понятно.
— Я все-таки его возьму, — сказал Егор. — Он не нашел родителей, они, наверное, померли. Он совсем мало ест. Смотри, какой он…
Егор поднял волчеренка за шкирку. Вот уж не думал, что доживу до того времени, когда люди начнут приручать волкеров. Гадость. С другой стороны…
Это, наверное, неплохо. А если он на самом деле приручится? Это ж просто здорово — иметь таких зверей. Охотятся они завидно, умом отличаются, потом для обороноспособности пригодятся. Мы не пробовали их приручать, самим жрать нечего, да и никогда молодняка не встречали. А вдруг возможно?
Вот Скелет говорил, что наш мир должно смахнуть с лица Земли, расчистить от животного и растительного населения, наполнить новой, лучшей жизнью. Но человек на то и человек — он борется, сопротивляется, выживает и постепенно начинает подгибать под себя и этот мир, новый. Вон Скелет рассказывал — жили раньше такие поганые твари — что нынешние у них и подмышкой не стояли, охотились они на людей, ударом лапы им голову сносили, одним зубом перекусывали. И ничего. Где все эти твари? Где все эти ленивцы ростом с сосну, медведи размером со слона, тигры с зубами длиной в руку? Человек наделал штанов из шкур страшных тигров, повесил на шею ожерелья из зубов страшных медведей, а из костей ленивцев устроил себе диваны и кресла. И у тех давнишних людей, между прочим, даже оружия толкового не было, одни копья с каменными остриями, дубины да пыряла деревянные. Численность же тех людей тоже величиной не отличалась.
