Вообще-то сначала я собирался просто уйти. Потихонечку. Инкогнито. Но потом подумал и решил, что это неэтично. По отношению к Глазунье. Она ко мне как-то хорошо отнеслась, по-человечески, и нельзя так уходить, втихую. А потом я поразмыслил и пришел к выводу, что не стоит уходить так вот сразу. Можно сначала добраться вместе до спокойных мест, где нет тварей, где нет зайцев, а там уже и разбежаться. Вместе уходить — правильное решение. А пока рыбалка.
Тут речка недалеко. Или ручей. Глазунья приносила мне воду в стеблях растений, очень похожих на бамбук, не знал, что такие у нас произрастают. Вода свежая, значит, водоем находился недалеко.
Речка на самом деле нашлась недалеко, обычный ручей, ничего нового, вода течет, вода стоит. Я перепрыгнул на другой берег, потом обратно. Ноги работали, спина не болела, я был в неплохой форме. Подышал немного и отправился по берегу, выломал березку. Выбрал специальную — тонкую, длинную, с рогатинкой на верхушке, такая рогатинка как раз необходима для правильной рыбалки.
Теперь надо выбрать место. Рыба осенью зажратая, а вода холодная и прозрачная, поэтому рыба старается устроиться поглубже, под корягой или в омуте. Долго искать мне не пришлось — уже возле первого поворота я обнаружил нужную яму. Дно у ручья было песчаное, и рыба просматривалась прекрасно — темные спины, оранжевые плавники. Форель. В наше время рыбы очень много назаводилось, ловить ее легко, особенно если есть опыт. Хотя несколько правил соблюдать все-таки надо. Заходить по солнцу, ну, чтобы тень обязательно падала на берег. И лучше пригнувшись. А еще лучше, конечно, подползать, но я так никогда не делаю, потому что человеку не пристало подползать к какой-то там форели, лучше я пятнадцать штук упущу, чем поползу. Шестнадцатая все равно моя.
Важно также спокойным быть. Рыба, а особенно форель, чувствует настроение. Вернее, состояние. Если ты зол, взбудоражен, если голоден, она уйдет. Опустится на глубину, как подводные лодки из старых времен. Поэтому рыбалка требует внутреннего успокоения. Внутри у человека есть душевные струны, примерно от головы до пяток. И если эти струны натянуты чересчур сильно и звенят, этот звон отравляет воду, делает ее горькой, и рыба уплывает. Поэтому перед рыбалкой просто необходимо привести в порядок свои габариты, ну, сердцебиение, дыхание, температуру, а самое главное, мысли. От мыслей эти внутренние струны и начинают трястись и звенеть.
Ага! Я увидел то, что мне было нужно — речка делала изгиб, образуя галечную отмель на одном берегу и омуток на другом, отличное охотничье место. Я свернул в лес и нарисовал небольшой крюк, стараясь шагать чутко и негромко, чтобы вибрации не передались через землю в ручей.
Вышел к воде. Устроился на кочке, замер и стал ждать. Надо успокоиться. Ну, пульс, дыхание, все остальное… И ждать. Ждать всегда приходится — как ни подкрадывайся, рыба все равно смещается вниз по течению, и надо замереть, стать похожим на камень и даже дышать почти через раз и носом.
Я сидел, и дышал, и постепенно чувствовал, как утихает сердце, остывает кожа и замедляется кровь. Минут через пятнадцать, когда я стал уже совсем каменный, появилась форель. Небольшая, до локтя, с розовыми веселыми пятнами. Нет, небольшая форель она даже лучше, вкус нежный и кости мягкие, и чистить легко, и вообще все, плохо одно — подбить ее трудно, годы опыта нужны. Удар должен был быть резким, и, что самое важное, надо точно рассчитать упреждение, то есть бить чуть вперед и в сторону, в зависимости от того, где берег. Реакция у форели лучше, чем у зайца, и она все равно успеет сместиться — маленькая дальше, большая ближе. Попасть трудно.
Попал — и тут все только начинается. После попадания ни в коем случае не следует тащить рыбу вверх — обязательно сорвется, особенно если не удалось прибить с одного удара. Надо давить в глубину, в дно, чтобы получше насадилась, а потом вбок, чтобы не сползла. И торопиться не стоит.
Маленькая форель шевелила хвостом и что-то вынюхивала, каких-то своих питательных подводных рачков и по своей подводной глупости меня совсем не замечала. Можно попробовать ударить и в эту, но если промажу, рыба сорвется, и придется дожидаться долго, пока соизволится другая.
Надо сейчас просто потерпеть — обычно вслед за маленькой рыбкой подтягивается большая.
В этот раз я тоже не ошибся — маленькая повихлялась-повихлялась, а потом из синей глубины поднялась другая, уже полномасштабная рыбина, укусила младшую в бок и заняла ее место.
Я не спешил. Рыбина тоже должна успокоиться, почувствовать себя в безопасности, расслабиться. И я ждал. И рыбина успокоилась. Легкомысленно поднялась к поверхности, чтобы перехватить запоздалого занозника…
Я целился, рыбы пошевеливали плавниками и медленно смещались то вправо, то влево… Ударил. Сноровка у меня была, на рыбалку я часто ходил. Потому что с ней возни гораздо меньше, чем с охотой, к тому же безопаснее, да и чистить рыбу не в пример проще.
Ударил и тут же вдавил рыбину в дно. Она дрыгалась мощно, так, что копье выскакивало у меня из рук, мне пришлось навалиться всем весом, и то еле удержал. В воде пробежала и быстро растаяла красная струйка. Я на всякий случай придавил рыбину еще раз, она взбрыкнула и замерла. Выждал минуты три и выкинул форель на берег.
Рыбина была большая, размером с мою полную руку, от подмышки до пальцев. Она еще чуть шевелилась, уже без смысла, просто так, от тока внутренней гальванизации. Мелко вздрагивали плавники, пошевеливались глаза, хотя зрачки уже плотно свернулись в точки, жабры раздувались редко и вскоре остановились совсем.
Все. Готова. Рыбу надо убивать, а не ждать, пока она задохнется, тогда рыба помягче делается и консистенция у нее улучшается.
Хорошо также взять бы и прямо сейчас обложить ее молодой жгучей крапивой, тогда еще лучше было бы…
Форель шлепнула меня хвостом и замерла. Ну, теперь действительно все, теперь надо ее почистить, чешуя, кишки, то-се. Почистить обязательно, чем скорее, тем лучше, если протечет желчный пузырь, рыба станет горькой, придется выкинуть. Так что надо потрошить.
Под рукой ничего острого, я сломал еще березку, расслоил древесину и принялся потрошить рыбину тонкой щепкой. Провозился долго, покрылся рыбьими соплями и золотисто-розовой чешуей, как настоящий водяной прямо, все-таки в разделке рыбы тоже нужна постоянность для опыта. Хотя результат был хорошим — получилось два длинных куска жирного, чуть розоватого мяса, килограмма три, хватит всем. Я растопырил мясо на прутьях и отправился к лагерю. То есть к стойбищу. К стоянке.
Пока я шагал, рыба как раз подсохла и чуть обветрилась, теперь ее вполне можно было есть. Конечно, лучше бы ее поджарить, но огня нет. Впрочем, форель рыба чистая, ее можно употребить безо всякого ущерба для себя даже всыромятку.
Я шагал по лесу в хорошем настроении, посвистывал и радовался направо и налево. Добрался до лагеря. Диких не было. Ну, взрослых. Опять куда-то убрались, муравейники, наверное, раскапывать, яйца искать. Дичата же присутствовали. Сидели и молчали. Издали я думал, что они решили сидя поспать, но когда подошел поближе, обнаружил, что они не просто сидят. Лица у них были совершенно мертвые, глаза выпученные, кроме того, они не дышали. Я не понял к чему это все, стоял, смотрел, потом вдруг рыжий дичонок вдохнул и повалился на бок. Остальные два тоже вздохнули и тут же принялись лупить рыжего. Оказывается, это была игра на задержку дыхания, мы с Хромым тоже в такие раньше играли, Хромой меня всегда обыгрывал, я подозревал, что он как-то дышит ушами.
