– Если ты убьешь меня, ничего не изменится, странник. Поймав на строганину одну рыбу из косяка, ты не остановишь весь косяк. Это бесполезное занятие. Глупое и никчемное, лучше побереги силы.
– Я берег их уже достаточно долго.
– Ну, хочешь, я тебе ключ от корабля отдам? – Бояр медленно отвернул подол куртки и осторожно, двумя пальцами, вытянул из внутреннего кармана ключ от замка зажигания. Подбросил на ладони и положил на край пульта, до которого смог дотянуться. – Что, сойдет такая сделка? Все ведь по-честному, я – тебе, ты – мне. Уточнять, что именно ты мне, мы ведь не будем, и так все ясно?
Густав посмотрел на ключ. В мозгу у него бурлила круговерть сомнений, взбунтовавшаяся в голове, словно плохо перевариваемая пища в желудке. Информации, которой он наглотался, было столь много, и казалась она ему настолько невероятной, даже бредовой, что он просто не знал, как поступить дальше. Хорошо, когда в темной комнате вам дают фонарик. Вы просто зажигаете его и идете дальше. Но когда вместо этого кто-то предлагает вам в пользование целый завод по производству солнечных ламп дневного света, то это, по крайней мере, настораживает и делает вас уязвимым. Потому что по-прежнему ничего не видно, но при этом у вас вроде бы есть какая-то надежда, причем весьма перспективная.
Что делать? Что делать…
Странник качнул револьвером. Бояр дружелюбно смотрел на него.
«Вот сейчас я возьму ключ и уйду отсюда, – подумал Густав. – А что дальше? Выйду, скажу парням Бояра, что корабль снова мой, и уеду? Так не получится, так не пройдет. Тем более что Бояр непростой человек. Да и не человек он вовсе. Чего ожидать от улитки Легиона? Ничего хорошего. Может, спросить у него еще о чем-то? Но о чем? Если он не сказал ни слова правды, то к чему тогда разговоры?» Густав и так уже жалел, что узнал слишком многое из того, чего знать не хотелось бы. Вполне возможно, что Бояр лгал, да, но зачем ему это? По всем признакам выходило, что он – улитка или что-то вроде того. Не важно, кем он себя считал, более сложным или менее противным, факт оставался фактом – он не человек. Все раны на его теле почти не кровоточили уже через пару минут, не заживали и приносили не такую сильную боль, какую следовало бы.
Он просто был частью, куском Легиона, принявшим форму человека. И если Густав сейчас оставит его живым, то в скором времени он обязательно захочет избавиться от странника. Легион своим появлением уничтожил человечество. Чего же им стоит найти одного странника, не самого ловкого и умудренного опытом?
Когда на кону стоит такой чудесный рассадник для пищи, то все средства для отлова медведки хороши.
Густав прицелился в голову Бояра. В живых его оставлять было нельзя. Сжечь, как коровьих улиток, было нечем. Но Густав рассчитывал пойти другим путем.
– Похоже, что мы не договоримся, – сказал он.
– Но!.. – воскликнул Бояр ровно в тот момент, когда свинцовая пуля мягко вошла ему в правый глаз.
Шляпа подпрыгнула у него на голове, и на стене расцвел алый цветок с черным пестиком-дыркой посередине. Бояр засучил ногами, что-то промычал и попытался встать.
Когда он это сделал, то его нога с простреленным коленом подломилась и он начал падать на Густава. Странник сделал шаг назад и успел выстрелить еще раз, попав Бояру ровно в макушку. Пуля прошила ему голову, выбив все зубы с левой стороны, и вышла в грудную мышцу, порвав ее на части.
Бояр забился в конвульсиях, разбрызгивая по полу кровь, судорога двумя волнами пронеслась по его телу, и он пополз к Густаву. Странник, уже привыкший к отдаче револьвера, которая оказалась не столь мощной, как он ожидал, спокойно прицелился и начал методично стрелять в голову Бояра, разнося ее на куски.
Третий-четвертый, пятый-шестой, седьмой…
Последний патрон сделал свое дело. Бояр все еще полз, загребая по полу окровавленными руками, но теперь на месте его головы было свекольное пюре вперемешку с тканью шляпы.
Он еще существовал, мог двигаться и как бы жить, если иметь в виду традиционное описание этого понятия. На самом же деле Густав сделал из него бесполезный биологический организм. Не важно, мог он ходить или нет, главное, что странник лишил его лица. Буквально, вместе с головой и всеми важными органами восприятия и речи. Теперь, если это чудовище найдут его холуи, то именно они же и сожгут его или сделают еще что-нибудь еще более эффективное. Густав не сомневался в этом, потому что ничего, кроме отторжения, Бояр у него не вызывал.
Он брезгливо перешагнул через этот живой труп, взял ключ и надел кольцо, на котором он держался, на большой палец. Класть его в карман джинсов было бы опрометчиво.
Еще раз оглядел комнату. Все, что можно было отсюда взять, он уносил в своей памяти и руках. Револьвер, теперь уже ненужный, с пустым, приятно пахнущим порохом барабаном, полетел в сторону Бояра и приземлился к нему на спину.
Безголовое тело встрепенулось, дернулось вперед, упершись плечом в шкаф. Ноги забуксовали на скользком полу, руки истерически забились. Странник вышел из комнаты (на выходе ключ не требовался), аккуратно закрыв за собой дверь, и побрел к лестницам, держась за стену.
Что, если отец Захарий – тоже отпрыск Легиона? Ведь он стал лидером общины в одночасье. Все эти его разговоры с богом, знание о том, о чем другие только могут догадываться… Густав имел свой взгляд на эту личность, причем весьма приземленный. Размышления об информации, которую кто-то заливал внутрь святого отца, заставила его посмотреть на Захария немного иначе.
Легион, шептавший ему на ухо истину? Возможно такое или нет?
Хотя вряд ли. Густав вспомнил те отнюдь не наигранные мучения, которые отец Захарий испытывал, когда к нему в голову вселялся голос божий. Ничего подобного с Бояром не происходило, насколько это понимал странник. Даже больше – Бояр старался вести себя как обычный человек, ничем не выделяться, потому что для этого еще не пришло время. Захарий же уже стал лидером, но не на поприще спасения общины от Легиона, а немного в другом ключе.
Тогда кто же ты, отец Захарий? Представитель полярной силы? Бояр говорил, что она существует, эта сила, и речь шла не о Легионе, а о неведомых голосах, или нет, одном конкретном голосе, потому что именно он начал дергать Густава за веревочки, словно потешную тряпичную куклу. Именно с него началась цепь событий, падающих друг за другом, и все на голову странника, словно костяшки домино размером и весом с бетонное перекрытие.
А может быть, все началось намного раньше? Например, с момента потери отца или даже с рождения странника? Подумать только, если…
Густав сбился с шага и потряс головой, отгоняя от себя ненужные в данный момент мысли. Ни к чему, абсолютно не к месту забивал он сейчас многочисленные секретные ящики своего мозга зыбким и липким материалом.
Время, когда можно будет по-настоящему поразмыслить над произошедшим и предаться анализу в тишине уютного салона корабля, вдалеке от города и людей, еще придет. Совсем скоро, стоит лишь подождать.
