– Тут всякого барахла полно, – прокряхтела Нюся. – Залезай, сама увидишь.
Я отвергла любезное предложение.
– Лучше не стоит, еще продавлю основание.
Девочка захихикала:
– Самокритично. Ладно, буду тебе рассказывать. Тут стопки с книгами, еще сумки с мужскими вещами.
Я вздрогнула. Одежда Гри! Понимаю, что от нее, как и от любимых книг мужа, надо избавиться, но рука не поднимается отнести вещи Гри на помойку.
– В общем, ерундовина, – болтала тем временем Анечка. – Самое прикольное слева, за дверцей.
– Внутри антресоли есть створка? – удивилась я.
– Ну тетя Таня! Ты что, никогда сюда не залезала?
– Нет, – призналась я, – габариты не позволяют. Когда въехала в квартиру, все ненужное наверх запихнул Димон. То есть Дмитрий Коробков, мой друг. Ты его знаешь, он с твоей мамой в одном офисе работает. Нюся, ты меня слышишь?
Она ничего не ответила, из темноты антресоли послышались напряженное сопение, скрип.
– Гляди, тетя Таня, какая штуковина… Осторожно, летит!
Прямо мне в лицо метнулось что-то темное, я едва успела увернуться. Непонятный предмет, издавая резкий запах нафталина, грохнулся на пол. Я присмотрелась к куче на паркете, потом немного спустилась, наклонилась, взяла упавшую вещь за край и резко встряхнула. Передо мной развернулось синее одеяло, на котором белел штамп «Гостиница для персонала. ЮАР. Комната переворачивателя пингвинов. Домой не увозить». Я чуть не свалилась с нижней ступени стремянки. Откуда на моей антресоли эта «красотища»? Я не ворую вещи в отелях, а в ЮАР вообще никогда не была. И кто такой переворачиватель пингвинов?
– Тетя Таня, лови! – снова завопила Нюся.
К моим ногам шмякнулись ласты. На одном была надпись, похоже, сделанная розовым лаком для ногтей: «Победителю конкурса «Пешком по пустыне». На другом чем-то нацарапано: «Пансионат «Морской», Каракумы». Я опешила. Что за чертовщина творится на антресолях в моей квартире?
Анечка высунулась наружу.
– Здесь ваще барахла лом. Зачем ты эту фигню хранишь?
– Ничего такого я не покупала, – неуверенно пролепетала я.
– Ласты сами домой пришли? – засмеялась девочка. – Тут я тоже хотела порядок навести, но устала. Только кошачий наполнитель в туалет отволокла и от шубы рукав отрезала, чтобы Силу туловище сшить.
После одеяла для переворачивателя пингвинов и ласт для ходьбы по пустыне известие о шубе уже не вызвало у меня особых эмоций.
– Шуба? Очень мило. Она розовая?
– Ты забыла о ней? – обрадовалась девочка. – Значит, она точно тебе не нужна.
Говорить, что я не ношу мех, показалось мне излишним. Я ведь и к переворачивателям пингвинов, и к путешествию по Каракумам тоже отношения не имею. Да и кота у меня нет!
Нюся на секунду исчезла, потом вновь появилась в зоне видимости и начала трясти чем-то, смахивающим на палантин для двухметровой и стопудовой Барби.
– Во, тетя Таня, норка!
– Кролик, – поставила я диагноз. – Или синтетика.
– Не-а, – заспорила Анечка. – На подкладке есть ярлык, читаю: «Ферма «Наташа», мясо-растительно-всесезонная одежда и рого-копытные изделия. Не для продажи. Выставочный экземпляр». Вау, тетя Таня, ты, оказывается, круто похудела! Доха рассчитана на трех бегемотов, сейчас она тебе на размер велика.
Я прислонилась к стене. Если розовый кошмар шился для женщины, которая своими объемами напоминает трех сложенных вместе гиппопотамов, то, судя по последнему замечанию Нюси, что теперь манто мне велико на целый размер, можно сделать вывод: нынче я похудела на одного бегемота. И убей бог, не понимаю, откуда взялась шуба! Хотя, пожалуй, пора перестать удивляться. Вероятно, под моим потолком находится выход в параллельный мир. Там дыра во времени, и скоро оттуда вылезут зеленые человечки.
Анечка опять исчезла.
– Вау! – донеслось через пару минут. – Тут еще дверца! Ща… открываю… Фу, ну и пылища! Апчхи… Ой, какая суперская сумка! Тетя Таня, подари ее мне, а?
– Все, хватит, запихни барахло назад, – распорядилась я. – И можно тебя попросить? Сделай одолжение, больше никогда не перемещай чай из кухни в прихожую. Спасибо, ты навела идеальный порядок, но прежде я помнила, где что хранится, а сейчас понятия не имею.
– Все очень просто, – затрещала Нюся, старательно засовывая вещи назад. – Чай в прихожей, на его месте дрель, кошачий корм в сортире, крем для обуви в спальне…
Я ощутила головокружение и, нежно прижимая к груди упаковку чая, побрела к чайнику.
Минут через десять в кухню вбежала растрепанная красная Аня с квадратной кожаной сумкой в руках.
– Тетя Танечка, можно я оставлю ее себе?
– Забирай, – милостиво разрешила я. – Вот если найдешь на моей волшебной антресоли чемодан с бриллиантами, его не отдам. Но зачем тебе старый грязный ридикюль?
– Такие сейчас самые моднючие, – зачастила Анечка. – Отчищу его, в школе все обзавидуются, Филиппова от злости сдохнет. Ей отец точь-в-точь такую сумку из Америки привез, теперь она хвастается, а я скажу, что мама в Париж летала. Вау, сумка заперта! Замочек прикольный, но ключика нет. Ломать не хочется. Что делать? Вот непруха. Печалька.
– Иди помойся, – приказала я. – Завтра аккуратно открою застежку.
– Почему не сейчас? – надулась Нюся.
Потому что мой набор универсальных отмычек вместе с их электронной сестрой был вчера сдан в хозяйственный отдел – нам меняют подручные средства, старые отслужили свой срок, новые выдадут завтра. Но не говорить же это девочке?
– Потому что я устала, а еще надо глаза игрушке пришить, – нашлась я.
– Ладно, – вздохнула Нюся. – Но мама говорит, что самое трудное – это догонять и ждать. Как я ее понимаю!
Прежде чем взяться за Силу, я позвонила Коробкову и задала ему пару вопросов.
– Плед, ласты, кошачий наполнитель, кожаная сумка и розовая шуба из Чебурашки? – уточнил Димон. – Хм, не знаю, что и сказать. Из всего перечисленного мне могут пригодится лишь гранулы для лотков.
– Ты не запихивал свои вещи на мою антресоль? – не успокаивалась я.
Коробок откашлялся.
– Тань, включи логику. У меня есть кошки, наполнитель теоретически может послужить им. Как он называется?
– Что-то вроде «Пушистый хвост», – вспомнила я надпись на пакете.
– Фу! – возмутился приятель. – Ни одна уважающая себя киска на такую дрянь не пописает. Немедленно выброси эту гадость. И плед с ластами определенно не мои. А уж про розовую душегрейку вообще молчу. Хабар твой!
– Ничего подобного я никогда не покупала, – уперлась я. – Антресоль загружал ты, значит, и засунул туда безумный набор за дверку, больше просто некому.
