— Пустяки.
— Отлично. Я посмотрю Фейсбук. Может, там они не слишком преувеличены. Рассказывай.
— Меня вызвали к миссис Перес, так как ее фонарь ярко светил в окна соседки. Очевидно, соседка, миссис Купер, за что-то недавно разозлилась на миссис Перес и решила ей отомстить.
— И что ты сделал?
— Вынул аккумулятор из мощного фонаря миссис Перес.
— Впечатляет, — сказала Хлоя. — Что еще?
— Потом поступил вызов в дом Соренсонов.
— Это Билл и Джоан, у которых восемь дочерей?
Сойер кивнул.
— Билл разбросал гору мульчи у подъездной дороги соседа.
— Парень тоже чем-то досадил ему?
— Нет. Соседского сына застали… в компрометирующей ситуации.
— Компрометирующей?
— Да. Со спущенными штанами, вместе с одной из дочерей Билла.
— Ох. В таком случае тебе повезло, что не было стрельбы.
— Никакого везения, — ответил Сойер. — Просто две недели назад я забрал у Билла винтовку, когда услышал, что подростки встречаются.
Хлоя засмеялась.
— Ты забрал его винтовку. Тебе позволено это делать?
— Одолжил. А потом случайно присвоил ее, — с улыбкой сказал он.
К тому времени Хлоя уже перестала дрожать от холода, но теперь ее мучила высохшая грязь и она постоянно ерзала.
— В чем дело?
— Ты когда-нибудь сидел голым на берегу, чувствуя песок в местах, где песка не должно быть?
— А! У меня такое же отношение к грязи.
Черт, если б Хлою раздражала одна грязь. Она никогда еще не надевала джинсы на голое тело и лишь сейчас убедилась, как неприятно ощущать, что в тебя врезаются центральный шов и молния. Она глядела в боковое окно, чтобы отвлечься, но видела только отражение Сойера. Он-то не беспокоился, ведь на нем не было присохшей грязи. Впрочем, если б она даже и была, Сойер все равно оставался бы спокойным.
Хотя он не выглядел таким спокойным, когда Люсиль рассказала, как он помог Сьюзи. Хлоя взглянула на его профиль. Волосы растрепаны, лицо загорелое. Утром он не побрился, и квадратный подбородок темнел от щетины. Ей это нравилось. Однако в уголках глаз виднелись морщинки напряжения.
Сойер упорно работал. Всегда. Похоже, это у него от отца, который сам считался очень трудолюбивым и вырастил сына один.
— Сколько тебе было лет? — спросила Хлоя.
— Когда?
— Когда твоя мать отказалась быть матерью?
Помедлив, Сойер взглянул на нее и снова отвернулся.
— Восемь.
Сердце у Хлои сжалось.
— Твои родители развелись?
— Они не были женаты. Даже не жили вместе. Я метался от одного к другому, а когда мне исполнилось восемь, мать уехала из города. — Сойер поднял плечо, как будто случившееся не имело значения.
Однако Хлоя по собственному опыту знала, что такое иметь лишь одного родителя. И чем старше она становилась, тем сильнее ощущала, насколько глубока ее рана.
— Ты получаешь от нее известия?
— Нет.
Хотя Сойер произнес это легко, что-то заставило ее проглотить комок в горле. Возможно, мысль о восьмилетнем мальчике, брошенном единственной женщиной, на которую он всегда мог бы рассчитывать. Ее собственный отец, наверное, вообще не знал о ней, а скорее всего знал и просто не хотел ее.
— Ты близок с отцом?
Сойер засмеялся.
— То есть нет, — заключила она.
— Это все дурное прошлое. Я не был образцовым сыном.
— Ты был восьмилетним мальчиком, лишенным матери, — сказала в его защиту Хлоя.
— Я был полным дерьмом. Абсолютно неуправляемым. Отец сделал что мог. По крайней мере вы с Фебой были единодушны. Она всегда казалась самобытным необузданным ребенком.
Чуть заметная нежная улыбка тронула губы Сойера, стирая возможную язвительность его слов.
— Ты любил ее, — с удивлением сказала Хлоя.
— А это странно?
— Да. Со мной ты не всегда так нежен, так…
— От кого слышу?
Хлоя открыла рот, потом снова закрыла.
— О! Я лишил тебя дара речи. Что-то новое. Мне нравится. — Сойер помолчал. — И да, я любил Фебу. Она делала все, что ей угодно, жила так, как хотела жить.
— Порой ты меня удивляешь.
— Ну а твой отец? Я вообще не слышал о нем.
— Да? Я тоже.
— Ты не знаешь его?
— Я даже не знаю, кто он.
Сойер взглянул на нее, и Хлоя снова отвернулась. До сих пор она ни с кем не говорила об отце. Во-первых, это было затруднительно, а во-вторых… это вызвало бы то, что она ненавидела.
Жалость.
Она не хотела жалости. Обычно ей было плевать на отца. Кто он? Пустое место, фикция. И только приехав сюда, находясь в обществе сестер, она вдруг осознала, как его отсутствие повлияло на нее. Она снова заерзала и недовольно фыркнула.
— Холодно? — спросил Сойер.
Законный вопрос. Ее соски, напоминавшие два твердых камешка, были настолько явными, что с таким же успехом она могла сидеть голой.
— Да. — Она снова задвигалась.
— Боже, Хлоя. Перестань это делать.
Сойер поднял солнцезащитные очки, и от его пылкого взгляда она едва не улетучилась.
— Давай я опять заверну тебя в одеяло. — Протянув руку ей за спину, он тут же накрыл ее с головой.
— Это просто соски. — Хлоя открыла лицо, чтобы дышать. — Отвези меня к Лансу.
— Почему не домой?
— Сестры наверняка устроят мне нагоняй. Сегодня утром мы поссорились. Среди прочего я сказала им, что уже взрослая. — Хлоя грустно усмехнулась. — Моя одежда полностью опровергает это утверждение. Я лгала. Если ты отвезешь меня к Лансу, я смогу навестить друга и заодно воспользоваться его душем. А Такер, возможно, отремонтирует мою «веспу».
— У Ланса была его мать, когда я с ним разговаривал, — предупредил Сойер. — И ты своим видом доведешь женщину до инфаркта. Черт, меня самого чуть не хватил удар, — сказал он, сворачивая с автострады.
— Куда мы едем? — спросила Хлоя.
— Скоро узнаешь.
После крутого подъема и двух поворотов грузовик подъехал к небольшому ранчо, стоявшему на утесе в конце улицы. Хлоя никогда тут не была, но знала, что Сойер недавно купил этот дом.
Выключив двигатель, он повернулся к ней.
— Ты не лгала сестрам. Насчет своего взросления. С тех пор как сюда переехала, ты очень изменилась.
