Он танцует со мной. Мы выкрикиваем слова песни. От вида этого мужчины, большого, сексуального, мощного — и, насколько знала какая-то часть меня, невероятно опасного и совершенно непредсказуемого, — танцующего и кричащего о том, что никто не собьет его с ног, во мне что-то сломалось.
Внезапно я засмеялась и никак не могла остановиться. Я смеялась так сильно, что с трудом могла вздохнуть.
— Никогда не думала, что ты можешь танцевать. Или веселиться, если уж на то пошло.
Он застыл.
— Мисс Лейн? — медленно произнес он.
— А? Кто она?
Он внимательно смотрит на меня.
— Кто я?
Я тоже смотрю на него, чувствуя опасность. Мне это не нравится. Я хочу танцевать и говорю ему об этом, но он выключает музыку.
— Что произошло на Хэллоуин, мисс Лейн? — спрашивает он, и у меня появляется странное чувство, словно он уже давно задает мне этот вопрос снова и снова, а я забываю об этом. Отказываюсь даже слышать его. И, возможно, точно так же отказывалась услышать десятки других вопросов.
Почему он называет меня новым именем? Я не она. Он повторяет вопрос. Хэллоуин. От этого слова у меня по спине бегут мурашки. Что-то темное пытается вынырнуть из моей памяти, выбраться на поверхность, которую я пыталась сохранить неподвижной и спокойной, для этого мне и был нужен секс, секс, секс. Внезапно я понимаю, что больше не смеюсь, что мое тело дрожит, а кости словно становятся мягче. Я падаю на колени.
Обхватываю голову руками и трясу ею.
Нет, нет, нет. Я не хочу знать!
Видения атаковали меня: толпа, кричащая, беспорядочная. Темные улицы, мокрые от дождя. Тени, хищно и жадно движущиеся в темноте. Красная «феррари». Разбитые стекла. Пожары. Люди, которых ведут, гонят в ад.
Место с книгами и огнями досталось врагу. Оно много значило для меня, это место. Я многое потеряла, но это место у меня оставалось.
Отвратительная еда. Оружие, в котором я нуждалась и которого боялась. Беснующаяся толпа. Люди, топчущие друг друга. Горящий город. Башня. Темнота и страх. И, наконец, рассвет.
Святая вода выплескивается, шипит на стали.
Церковь.
Я замыкаюсь. Закрываю щитом свои сердце и разум. Я не пойду туда. Нет/не было/не будет церкви в моем существовании.
Я смотрю на него.
Я знаю его. Я не доверяю ему. Или я не доверяю себе?
— Ты мой любовник, — говорю я.
Он вздыхает и трет подбородок.
— Мак, нам нужно выйти из этой комнаты. Там, снаружи, плохо. Прошло уже столько времени. Мне нужно, чтобы ты вернулась.
— Я же здесь.
— Что случилось в… — он резко замолкает, его ноздри раздуваются, на скулах ходят желваки, — …церкви?
Кажется, он хочет услышать о том, что произошло, не больше, чем я хочу об этом говорить. Но если наши желания совпадают, зачем же он настаивает?
— Я не знаю этого слова, — холодно говорю я.
— Церковь, Мак. Невидимые принцы. Помнишь?
— Я не знаю этих слов.
— Они изнасиловали тебя.
— Я не знаю этого слова! — Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу.
— Они отняли твою волю. Отняли твою силу. Заставили почувствовать себя беспомощной. Потерянной. Одинокой. Мертвой внутри.
— Ты должен был быть там!
Я рычу, но не знаю почему. Я никогда не была в церкви. Меня трясет крупной дрожью. Я чувствую себя так, словно вот-вот взорвусь.
Он падает передо мной на колени, хватает меня за плечи.
— Я знаю, что должен! — рычит он в ответ. — Сколько долбаных раз я, по-твоему, вспоминал эту ночь?
Я бью его кулаками. Колочу изо всех сил.
— Тогда почему тебя там не было? — кричу я.
Он не сопротивляется.
— Это сложно объяснить.
— «Сложно объяснить» на самом деле означает «я облажался и ищу оправданий»! — ору я.
— Хорошо. Я облажался! — орет он мне в ответ. — Но я застрял в долбаной Шотландии, потому что ты попросила меня помочь этим проклятым МакКелтарам!
— А, вот и нашлось оправдание! — Я смотрю на него, злясь и чувствуя, что меня предали, но не понимаю почему.
— Откуда мне было знать? Я что, кажусь всеведущим?
— Да!
— Ну так это неправда! Ты должна была быть в аббатстве. Или вернуться в Ашфорд. Я пытался отправить тебя домой. Пытался взять с собой в Шотландию. Но ты никогда не делала того, что я тебе говорил. И где, на хрен, мотался твой маленький принц Фейри? Почему он не спас тебя?
— Я не знаю таких слов — Фейри, принц.
Слова обжигают мой язык. Я ненавижу их.
— Знаешь, знаешь. В'лейн. Помнишь В'лейна? Он был там, Мак? Он был в церкви? Был? — Он трясет меня. — Отвечай мне!
Я ничего не говорю, и он повторяет тем странным многоголосым тоном, которым иногда говорит:
— В'ЛЕЙН БЫЛ ТАМ, КОГДА ТЕБЯ НАСИЛОВАЛИ?
В'лейн тоже меня подвел. Он был нужен мне, но не пришел.
Я качаю головой.
Хватка на моих плечах немного ослабевает.
— Ты можешь это сделать, Мак. Я здесь. Сейчас ты в безопасности. Ты можешь вспомнить. Они больше не причинят тебе вреда.
О нет, еще как причинят. Я не буду вспоминать и не выйду из этой комнаты.
Здесь есть вещи, которые удержат монстров вдали от меня. И мне нужны эти вещи. Прямо сейчас. Его тело. Его страсть. Чтобы стереть все это. Я толкаю его на пол, сходя с ума от желания. Он жестко отвечает. Мы буквально взрываемся, тянем друг друга за волосы, целуемся, сталкиваемся. Перекатываемся по полу. Я хочу быть сверху, но он переворачивает меня, распинает. Лижет, пробует, доводит до оргазма снова и снова, а потом несет на кровать, накрывает своим телом. Когда он толкается внутри, я со всей силой своей злости толкаюсь навстречу, проникаю в него той магией, что живет в моей голове, потому что меня чертовски бесит то, что он заставляет меня думать и вспоминать. Теперь моя очередь копаться в его мозгу, и…
…мы в его теле, оба, и мы убиваем без остановки, и наш член напрягается. Никогда раньше нам не было так хорошо от убийств. Плохо тоже не было, но теперь это стало просто восхитительным. Теперь это сила, похоть, жизнь. Дети мертвы, женщины уже остыли, мужчины умирают. Хрустят кости, плещет кровь…
Он знает, что я там. Он выталкивает меня с такой яростью, что моя магия исчезает. Я восхищаюсь его силой. Она возбуждает меня.
