- Спасибо за предупреждение, Артем Андреевич, - от души
поблагодарила Настя.
- Да бросьте вы. Просто Артем. Мы же не на службе. Тем
более вы меня застукали, когда я занимался неблаговидным делом -
посредничеством во взяточничестве.
- Это да, - она кивнула, - это верно. И я немедленно
побегу в управление собственной безопасности доносить на вас и на вашего дядю.
А вы потом подошлете ко мне наемных громил или даже убивцев, чтобы лишить меня
возможности отстаивать честь российского милиционера. Черт, Артем, а ведь в
самом деле, нас всех просто в угол загоняют, вынуждая давать взятки, а потом с
пафосом заявляют о необходимости всенародно напрячься в борьбе с коррупцией. Ведь
мы же с вами юристы, профессионалы, у нас должно быть развитое правосознание, я
знаю о том, что вы и ваш дядя участвуете во взяточничестве, и вам не стыдно, а
мне не противно. Во как нас жизнь-то поуродовала, а?
Следователь собрался было что-то ответить, но из кабинета
начальника кафедры появился Городничий и недовольно поморщился, увидев
племянника.
- Ты еще здесь?
- Уже нет, - бросил Артем и выскользнул за дверь.
- А вы ко мне? - обратился к Насте профессор.
- К вам, Олег Антонович. Я Каменская, вы мне назначили
сегодня прийти.
- Ах да… Да, конечно, - он тяжело вздохнул, всем своим
видом показывая, что от тягот службы государевой утомился безмерно, но что ж
поделать, коль в науку рвутся всякие там с Петровки, небось читать едва
научились, а туда же… - Проходите.
Да, легко не будет, уныло констатировала Настя, заходя
следом за профессором в кабинет.
* * *
Из кабинета профессора Городничего Настя вышла примерно
через час совершенно обескураженной. Во-первых, Олег Антонович, как выяснилось,
обладал превосходной памятью, посему надеждам на то, что он забыл Настин позор
на экзамене, сбыться было не суждено. Во-вторых, он вовсе не считал Настю
непроходимой дурой, ее взгляды еще тогда, во время экзамена, показались ему
любопытными, и он полагал вполне возможным поставить ей высокую оценку, однако
у него в тот день сильно болела голова, а вступать в дебаты с профессором
Славчиковым, настаивавшем на двойке, ему не хотелось. Так что выбранную Настей
тему он в целом одобрил и сказал, что работа может получиться очень интересной,
если… И вот здесь наступало «в-третьих». Если диссертант, то есть Настя
Каменская, сумеет собрать достаточный по объему эмпирический материал; если
сумеет разработать инструментарий, при помощи которого этот материал
обработать; если у нее хватит ума глубоко и всесторонне осмыслить полученные
результаты; если у нее достанет аналитических способностей сделать из
результатов достоверные и неопровержимые выводы; если она обладает достаточным
терпением, чтобы прочесть горы криминологической и криминалистической
литературы, посвященной проблемам умышленных убийств, и написать литобзор,
чтобы доказать, что ее взгляды являются оригинальными и доселе никем не
разрабатывались, а разрабатывать их всенепременно нужно, дабы перевести борьбу
с убийствами на качественно иной уровень; если она «дружит с письменной речью»
и ей удастся все это связно, последовательно, логично и убедительно изложить;
если она сможет грамотно сформулировать цели и задачи исследования, его предмет
и объект, а также выводы и предложения, то, вполне вероятно, она сможет создать
нечто, достойное быть названным «Диссертацией на соискание ученой степени
кандидата юридических наук».
- Так что не думайте, что написать диссертацию легко и
просто, - усталым голосом поучал ее Городничий. - Вы должны быть готовы
работать как каторжная, только тогда у вас что-то может получиться. Сегодня у
нас понедельник, пятое апреля. Давайте встретимся в четверг, восьмого, вы
принесете первый вариант рабочей программы.
Он посмотрел в расписание.
- У меня в четверг третья пара, значит, давайте часика
в три, - Городничий черкнул что-то в настольном ежедневнике. - И над
инструментарием подумайте.
Настя печально брела по бесконечным запутанным лабиринтам
коридоров, похожих один на другой, и никак не могла найти выход. Все двери
казались ей одинаковыми, в какой-то момент она обнаружила, что, попала в другой
корпус, и совершенно растерялась. Ей пришла, в голову странная мысль о том, что
все указывает ей на ее чужеродность и ненужность этому высоконаучному учреждению.
Если верить Городничему, она никогда не сможет написать диссертацию, потому что
она не поняла даже половины того, что он ей говорил. И здание какое-то
недружелюбное, непонятно, как оно спроектировано, и где что находится, и как
пройти, и как выйти.
Все, все твердит, да что там твердит - в голос кричит ей:
это не твое, ты здесь чужая, тебя здесь не примут, тебя здесь не хотят. Одним
словом, уноси, Каменская, ноги, пока не поздно.
* * *
- Леш, я, кажется, совершила очередную ошибку.
- Да ладно тебе, - усмехнулся Чистяков, листая бумаги,
сложенные в толстенную папку. - Не в первый же раз и, надо полагать, не в
последний. Сейчас, Асенька, мне нужно еще минут десять, я закончу и буду готов
выслушать твою скорбную песнь.
Ну вот, и мужу она тоже не нужна. У него работа, наука,
лекции, монографии, ученики с их диссертациями, а жена на последнем месте, на
каком-нибудь триста двадцать восьмом… Стоп, Каменская, у тебя уже и слезы на
глазах появились! Ну-ка прекращай эти глупости, ты уже несколько месяцев назад
все поняла про слезы и тотальное ощущение собственной ненужности и никчемности,
и незачем снова к этому возвращаться. Все нормально, все в порядке, радуйся,
что у твоего мужа есть работа, которой он занимается успешно и, что самое
главное, с неугасающим интересом. Ладно, пусть у тебя не все в порядке, но у
Лешки-то все в полном шоколаде, так что ж тебе не порадоваться за него? А
заодно и за себя, давай-ка вдохни поглубже и поблагодари судьбу за то, что в
твоей квартире, рядом с тобой живет талантливый ученый-математик, который любит
свое дело и иногда даже получает за него более чем приличные гонорары в валюте,
а не унылый безработный ворчун, валяющийся целыми днями на диване, уставившись
в телевизор или в газету, и клянущий на чем свет стоит новую власть и новые
порядки, лишившие его надежд на престижную работу и завидную карьеру. А еще
ведь муж у тебя мог спиться и стать бытовым пьяницей или даже, не приведи
господи, алкоголиком, углублялся бы в многодневные запои, уносил из дома вещи и
деньги, приводил сюда собутыльников. А? Хочешь? Вон сколько женщин с такими
мужьями мучаются, а тебе судьба послала нормального, вменяемого, непьющего, так
что не ропщи понапрасну. А еще, между прочим, бывают мужья, которые таскаются
по бабам и приносят домой чужие запахи, чужие слова, чужие мнения и вкусы, а
случается, и чужие болезни. Тебя и от этого бог отвел. Ты что, не понимаешь,
какая ты на самом деле счастливая?
Вот если не понимаешь, так пойди на кухню, сядь за стол,
задумайся в тишине и пойми, наконец.
Настя так и сделала. Уселась на кухне за стол, налила себе
чаю. Хорошо, что кухня маленькая и до чайника можно дотянуться, не вставая, и
зашуршала конфетными обертками. И откуда в человеке, и особенно в женщинах, эта
неистребимая привычка подслащивать пилюльки? Чуть что не так - сразу за
сладенькое хватаемся. Говорят, ученые целые трактаты уже давно опубликовали о
причинах этого явления, то есть все все понимают, но делать продолжают. Одним
словом, наука своим чередом течет, а жизнь - своим, другим каким-то.
