Александр Каменский с женой Дашей и сыном Санечкой улетал в
Германию в среду, 28 апреля. Накануне Настя встретилась с ним, передала список
вопросов, адрес и телефон Веры Лозинцевой и объяснила суть проблемы, чтобы брат
понимал, что будет делать и зачем это нужно.
- Поехала бы с нами и сделала бы все сама, - в
двадцатый, наверное, раз укоризненно говорил Саша.
- Саня, не заводись, - тоже в двадцатый раз отвечала
она. - Ни одна диссертация не стоит того, чтобы ради сбора трех страниц
материала тратить такие деньги.
- Когда ты станешь старенькой и немощной и уже не
сможешь никуда ездить, ты еще пожалеешь о том, что не воспользовалась
возможностью, когда она была, - пугал он.
- Пожалею, - послушно соглашалась Настя.
- Неужели ты никогда не поумнеешь? - спрашивал Саша.
- Никогда, - признавалась она, - это безнадежно. Такие
разговоры Каменский вел с сестрой ежедневно на протяжении недели до отъезда. На
всякий случай он не отменял броню на еще один билет до Франкфурта и на еще один
номер в гостинице, а его знакомый, имевший крепкие связи в посольстве Германии,
обещал, если будет нужно, устроить Насте визу за один день. Саша надеялся до
последнего и старался ее уговорить. Но Настя не поддавалась и упорно стояла на
своем, как будто защищала самое дорогое, что у нее было. В среду Каменские
улетели в Германию, а в пятницу Саша позвонил Насте:
- Настюша, я нашел Лозинцеву и сегодня вечером с ней
встречаюсь. Будут какие-нибудь последние указания?
- Да нет, я вроде все тебе сказала. Только будь
поделикатней, ладно? Все-таки она дочь потеряла, и как говорят близкие, для нее
это было страшным ударом. Будь готов к тому, что она начнет плакать, может
быть, даже истерика у нее начнется. На всякий случай возьми с собой Дашеньку, она
сможет ее успокоить, а ты растеряешься. И не дави на Лозинцеву, прояви
тактичность.
- Постараюсь, - пообещал Саша. - А здесь погода такая
хорошая, солнышко, тепло. И крокусы кругом. Красота невозможная.
- Прекрати, - рассердилась Настя. - Я уже все равно не
поехала, так что нечего меня дразнить.
В следующий раз Саша позвонил, когда Настя уже крепко спала.
Проснувшись от звонка телефона, она взглянула на часы и
вздрогнула: четверть второго. Ох, как не любила она ночные звонки! Никогда они
не приносили ничего хорошего.
- Настюша, это я, - послышался голос Александра, и
Настя уловила в нем не то тревогу, не то растерянность. - Разбудил? Извини,
здесь на два часа меньше. А у меня вопрос срочный. Только ты не пугайся.
- Да я уже испугалась! Что случилось?
- Пока ничего. Настюша… Только дай слово, что ты
спокойно ответишь и не начнешь раньше времени паниковать, потому что я могу и
ошибиться. Вернее, не я, а Дашка.
- Да что ж ты меня истязаешь?! - почти закричала Настя.
- Говори, что случилось.
Чистяков проснулся от ее громкого голоса и сел в постели,
потряхивая головой, чтобы прийти в себя.
- Настя, ты дочку Владика Стасова давно видела?
- Ничего себе вопрос, - Настя озадаченно почесала
переносицу. - Где-то в начале марта. Она у меня учебник по теории брала. А что?
В чем дело-то?
- У нее сейчас какая прическа? Я видел ее перед Новым
годом, у нее волосы были длинные. Она не постриглась?
- Нет. Если только совсем недавно. Ты можешь мне
членораздельно объяснить…
- Погоди, Настюша. Ты не знаешь, у нее есть розовая
куртка?
- Есть. Она в ней как раз и была. Я не понимаю, ты что,
нашу Лильку в Баден-Бадене увидел? Она завела себе богатого любовника и махнула
на курорт провести праздники?
- Не в этом дело… в общем, слушай, тут такая история
получилась…
История получилась следующая. Саша вместе с женой и
восьмилетним сыном пришел в кафе-кондитерскую, где должна была состояться
встреча с Верой Лозинцевой. Вера пришла, вела она себя очень дружелюбно,
обаятельная и приветливая Даша моментально расположила женщину к себе, и
разговор шел легко. Маленький Санечка, который ни секунды не мог усидеть на
месте, все время ерзал, носился по залу, рассматривал выставленные в витрине
торты и пирожные и на бойком немецком (долгие месяцы жизни в Австрии пошли ему
на пользу) общался с девушкой, стоявшей за стойкой с разноцветным мороженым.
Даше приходилось то и дело отвлекаться, потому что непоседливый мальчик любил
не только бегать и прыгать, но и кушать сладкое, посему требовал то ананасовое
мороженое с шоколадным сиропом, то шоколадное с клубничным сиропом, то молочный
коктейль. В конце концов, Даша рассердилась и строго велела сыну сесть за стол,
тихонько есть очередное мороженое и не мешать взрослым разговаривать. Саша
надулся, и минуты две его не было видно и слышно. Но потом бьющая через край
энергия пересилила попытки быть послушным, он снова начал ерзать и затеял за
столом какую-то игру с самим собой и с пустыми вазочками из-под мороженого и
бокалами из-под пива, которые официантка не успела убрать. Результат застольных
военных маневров был плачевным. Все, что в тот момент стояло на столе - кофе,
который пила Даша, пиво, которое пили Александр и Вера, и Санечкино фисташковое
мороженое с шоколадным сиропом, - все это оказалось на ослепительно белом
Дашином костюме, который после такой атаки стал уже не белым, а разноцветным,
мокрым и отвратительно пахнущим. Даша, конечно, расстроилась чуть не до слез,
мало того, что костюм жалко, так ведь в нем еще до гостиницы надо дойти, не
говоря уж о том, что костюм-то мокрый насквозь, с него прямо течет, а на улице
все-таки не лето, прохладно.
И как в таком позорном виде войти в пятизвездочный отель?
- Давайте зайдем ко мне, - тут же предложила Вера
Лозинцева, - я живу совсем рядом, через дорогу. Вы посидите у меня, мы еще
поболтаем, а ваш муж сходит в отель и принесет вам что-нибудь переодеться.
Предложение было с благодарностью принято. Глупо прикрывая
испорченный костюм Сашиным пиджаком, Даша добежала до дома, где жила Лозинцева,
а Александр, оставив сына с дамами, помчался в отель за одеждой.
Вернулся он через полчаса, Даша переоделась, они
поблагодарили гостеприимную хозяйку и ушли. Еще в, квартире Лозинцевой Саше
показалось, что его жена не то нервничает, не то как-то напрягается, и подумал,
что, наверное, женщины в его отсутствие продолжали говорить о погибшей
Кристине, которой было столько же, сколько маленькому Санечке, и вид ребенка
расстроил Веру. Едва они вышли на улицу, Даша схватила мужа за руку:
- Саня, там что-то странное. Не знаю даже, как тебе
сказать. Только ты не думай, что я сумасшедшая. Понимаешь, Вера дала мне халат
и отправила меня в ванную снять костюм, а сама пошла на кухню варить кофе. Я
вышла, смотрю - Санька уже к компьютеру подобрался, ни минуты же не просидит
спокойно. Я кинулась к нему, отойди, говорю, немедленно, это чужой компьютер,
его нельзя, трогать, а он «мышкой» щелкнул, экран засветился, наверное, Вера
его не выключила перед тем, как в кафе пошла… В общем, там, на экране, было
несколько фотографий, и мне показалось, что я увидела Лилю Стасову. Как ты
думаешь, такое может быть?
