- Вчера, когда Саша в машине пересказывал разговор с
Верой. Понимаешь, она не сказала ему ни слова о том, как больно ударила ее вся
эта милицейская история, ну, что Семагина ловили и отпускали. Она все
рассказала, а об этом промолчала. Почему? Ее бывший муж об этом говорил, а она
- нет. Конечно, можно найти миллион причин, но меня эта неувязка задела.
Застряла в мозгу и сидела там, пока я в ее компьютер не влезла. А дальше уже
все было просто…
Она хотела добавить что-то еще, но ладонь защекотало, и
Настя поняла, что вибрирует телефон. Через мгновение он начал звенеть.
- Аська, все в порядке, - донесся до нее голос
Короткова. - Мы его взяли. Отдыхай дальше.
- Он что-нибудь сказал?
- Ну неужели! Мы ж готовились, не как-нибудь. Там
сейчас маленький Заточный резвится на его костях, а я вышел на пять минут
пописать и тебе позвонить. Этот тип Веру уже сдал, так что Афоня сейчас строчит
запросы в МИД и в Интерпол, чтобы Лозинцеву в Германии задержали и нам выдали.
Остальное она сама расскажет, никуда не денется. Ты когда приедешь?
Когда она приедет? Обратные билеты у них с открытой датой,
можно улетать хоть завтра, ведь она поклялась Чистякову, что они едут в
Баден-Баден только по делу, а дело уже сделано. Как Лешка скажет, так и будет.
- Сейчас, Юр, секундочку, - она прикрыла микрофон
ладонью. - Леша, мы когда вернемся? Завтра?
- Там все в порядке? - спросил Чистяков.
- Да, ребята все сделали. Нам здесь больше ничего не
нужно делать.
- Ка-ак это не нужно? - улыбнулся он. - А
римско-ирландские бани? И в Термах мы почти ничего не успели, ты даже не все
массажи попробовала, Я уж не говорю о достопримечательностях, которых ты не
видела. Скажи Короткову, что ты прилетишь послезавтра.
- Юра, послезавтра, - сообщила она в трубку.
- Ну и ладушки. Как узнаешь время прибытия, звякни, я
вас встречу. Слышь, мать, я тут Жванецкого вспомнил.
- Это с чего?
- А помнишь, у него была миниатюра, в которой он
говорил, что слова «мне в Париж по делу надо» оказались при советской власти
забытыми. Я как узнал, что ты в Баден-Бадене, так и вспомнил. Сашке передай,
что с меня бутылка. Если бы не его деньги, мы бы с этой серией еще сто лет
возились.
- Сашке бутылка, а мне?
- Ты же не пьешь. Но я могу тебя поцеловать. Страстно.
Хочешь?
- Да иди ты, - рассмеялась Настя. - Ладно, пока. Она
спрятала телефон в карман и собралась было идти дальше вверх по лестнице, но
вдруг почувствовала, что ноги отказывают. Нет у нее сил, не может она больше
никуда идти. Сейчас она сядет здесь, на холодном камне, достанет сигареты и
будет сидеть до завтрашнего утра. Нет, до послезавтрашнего. И отсюда - прямо на
самолет.
- Леш, - жалобно сказала она, - у меня что-то ноги не
идут. Слабость какая-то.
Он крепко обнял Настю, прижал к себе.
- Это сейчас пройдет, - шепнул он ей в ухо, - ты просто
переволновалась. Вчера перелет, сегодня столько волнений, а ты уже не девочка.
- Эй! - донесся откуда-то сверху голос Саши. - Вы там
не заблудились?!
- Сейчас идем! - громко ответил Чистяков. - Аська
покурить остановилась! Сейчас, две минуты!
Настя стояла, привалившись к мужу и стараясь унять дрожь в
ногах.
- Все пройдет, - мерно нашептывал ей Алексей, - все
пройдет, все будет хорошо. Мы поднимемся к замку, потом спустимся, пойдем в
гостиницу, это совсем близко. Ты примешь душ, ляжешь спать, как следует
выспишься, а завтра мы пойдем в Термы, потом в бани, потом будем есть вкусное
мясо и вкусные пирожные, и много гулять, и пить много хорошего вина, и все у
нас будет просто отлично.
- Спасибо тебе, Лешик.
- За что?
- За завтрашний день. Ты же мог потребовать, чтобы мы
завтра улетели.
- Но ведь я тебе обещал два дня. Асенька, я, конечно,
человек со странностями, но я не садист.
Постепенно ноги пришли в себя, одумались и согласились идти,
и Настя с Лешей потихоньку двинулись по лестнице вверх.
* * *
Владимир Ренков, которого Лиля Стасова знала под именем
Кирилла, познакомился с Верой в казино. Он находился в Баден-Бадене третью
неделю, играл постоянно и по-крупному, здорово проигрался, причем в запале
проиграл не только свои деньги, но и чужие, взял в долг, но и это проиграл,
одним словом, положение у него было аховым. Вот тут и попалась на его пути Вера
Лозинцева. Первое знакомство, назавтра встреча за кружкой пива. Ренков был
готов на все, чтобы не попасть в зубы кредиторам, и Вера это неведомым образом
почуяла. Она сказала, что есть человек, который готов хорошо заплатить за
выполнение поручения в России, но поручение сложное, опасное и не совсем
обычное. Ренков, разумеется, согласился встретиться с этим человеком и
переговорить.
Для переговоров пришлось ехать в Страсбург. Когда Владимир
узнал, что от него требуется, он даже не испугался. Чужая смерть его не
страшила, а в собственной удачливости он был уверен. Люди, не уверенные в том,
что судьба, к ним благосклонна, не играют в рулетку. Человек в Страсбурге
назвал ему сумму гонорара, не очень большую, но вполне достаточную, чтобы
покрыть долг. Ренков согласился.
Однако, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что на
самом деле заказчиком является не человек из Страсбурга, а сама Вера. Очень все
это было по-женски, очень напоминало месть, растянутую во времени, а не разовую
акцию. Ему было очень страшно в тот момент, когда он делал то, за что ему
обещали заплатить, и он говорил себе, что никогда больше не сядет за игорный
стол, чтобы снова не оказаться в этом кошмаре и снова не платить такую безумную
цену за собственную глупость. Он клялся себе… Однако уже через час Ренков
почувствовал, что ему стало легче и что он вполне мог бы сделать это еще раз.
Во второй раз наверняка будет проще, а уж в третий… Зато это принесет ему
хороший доход, и можно будет играть.
Поручение, он выполнил в ноябре и уже через десять дней был
в Страсбурге, получил свой гонорар наличными, после чего снова появился в
Баден-Бадене. Веру он нашел в казино. Понаблюдал за ней с полчаса и понял, что
она ищет очередного исполнителя. Значит, он не ошибся.
- Я не люблю иметь дело с посредниками, - заявил он,
угощая ее виски в баре казино. - Я готов стать вашим помощником на постоянной
основе. Вам нужен человек в России, а мне нужны деньги. Ваши пять тысяч евро за
каждое поручение меня вполне устраивают.
Вера побелела:
- Какие пять тысяч?
- Ну, не притворяйтесь, - усмехнулся Ренков, - те пять
тысяч, которые мне заплатил ваш приятель из Страсбурга. Это ведь было ваше
поручение, а не его, верно?
- Пять тысяч? - снова переспросила она. - Ах, подонок!
