В течение первых трех месяцев после гибели Кристины вся
семья раз в неделю, по субботам, ездила на кладбище, потом одну субботу
пришлось пропустить, потому что у Андрея сломалась машина, а у водителя был
выходной, потом у Ярослава случились соревнования, которые он не мог
пропустить, и поехали без него, потом Дина заявила, что у нее болит нога и она
не может никуда идти, и как-то так сделалось, вроде бы само собой, что
еженедельные посещения могилы Кристины оказались нужны только одной Вере.
«Никто не разделяет моего горя, - тоскливо думала она, глядя на оживленные лица
детей и отстраненное, словно ставшее чужим лицо мужа, - никому нет дела до
Кристиночки, никто не хочет ее помнить, никто не хочет горевать вместе со
мной». Она изо всех сил пыталась вызвать сочувствие к себе, пробудить в детях и
муже сопереживание, и в этих попытках прошло еще два-три месяца, пока, наконец,
Вера не поняла, что в своем горе осталась совсем одна. Более того, она стала
замечать в Андрее что-то такое… ну, необычное, что ли, то, чего прежде в нем не
было. Или было, но она не видела, потому как вообще мало обращала на него
внимания, занятая исключительно собой, своей внешностью, своими удовольствиями
и своими романами?
Вера, будучи весьма искушенной в вопросах супружеских измен,
быстро осознала, что у Андрея появилась другая женщина. И это сейчас, когда
всего полгода прошло после гибели дочери! Не тогда, когда сама Вера гуляла
напропалую и супружеские обязанности выполняла кое-как, через пятое на десятое,
а сейчас, когда она всегда дома, подает ему еду, моет за ним посуду, стирает
ему сорочки и носки, старается побольше с ним общаться, быть ласковой и
внимательной и тесно прижимается по вечерам, уже в постели, к его длинному
нескладному телу! Чего ему не хватает? Чего он ищет на стороне? Другой такой
красавицы не сыщешь, да еще чтоб была хорошей хозяйкой и матерью твоих детей.
Ну ладно, пусть только одного сына, но все равно же… Как он смеет
развратничать, когда в семье такое горе!
Она, такая проницательная и хорошо изучившая мужа, не поняла
совсем простую вещь, которую давно уже понимала Элеонора Николаевна: примерная
жена-домохозяйка не требует от мужчины жертвенности. И подсознательно Андрей
Лозинцев выстроил схему, при которой все повернется привычным ему образом. Он
влюбится, жена узнает и потребует развода, и чтобы не разрушать семью и не
разлучаться с детьми, он пожертвует своей любовью. Вот тогда все будет
нормально.
Поглощенная своими переживаниями, чувствующая себя страшно
одинокой в такой большой семье, Вера не сумела разобраться в подоплеке
поступков мужа. Ей нужен был хоть кто-нибудь, кто разделит ее горе, и она
кинулась искать своего давнего любовника, бизнесмена, отца Кристины. С момента
их разрыва прошло девять лет, за эти годы многое изменилось, бизнесмен, как
оказалось, развелся, пребывал в свободном полете и собирался уезжать за
границу. Насовсем. С бизнесом вышли какие-то накладки, денег почти не осталось,
так, кое-что, только-только хватит, чтобы купить разрешение на выезд и
попытаться там, за бугром, начать все с начала. О собственном деле и речи нет,
но друзья обещали помочь устроиться хотя бы наемным менеджером. Он принял Веру
с распростертыми объятиями, очень ей сочувствовал, сожалел, что поступил
когда-то так глупо и теперь уже никогда не увидит свою дочь… Одним словом, Вера
услышала все то, что хотела услышать, и получила все то, чего не могла получить
в своей семье. И очень скоро приняла решение уехать в Германию. Не ждать, пока
муж окончательно увязнет в своем романе и потребует развод, после чего она
останется с, детьми и алиментами, а сыграть по своим правилам.
- Нам пора расстаться, - устало заявила она Андрею
как-то вечером, когда он после ужина уже собрался запереться в кабинете, чтобы
поработать с документами. - Я тебе не нужна, у тебя другая женщина, я это
чувствую. Я заберу детей и уеду.
- Куда? - испугался Андрей.
- В Европу. Им там будет не хуже, чем здесь. Я не могу
оставаться там, где все напоминает мне о Кристине.
Вера произносила заранее заготовленную речь, исподтишка
пристально наблюдая за мужем. Она, кажется, рассчитала верно, пока говорила о
том, что надо расстаться и что она подозревает измену, Андрей был более или
менее спокоен, но как только она сказала про детей, в его глазах мелькнула
паника. Детей он любил, особенно, конечно, Славика, кровиночку свою, точную
свою копию.
- Почему обязательно уезжать? - дрогнувшим голосом
спросил он. - Если тебе так тяжело здесь, давай продадим этот дом и купим
новый, в другом месте.
- Андрюша, ты меня не любишь, - мягко заговорила Вера,
- не надо закрывать на это глаза. Ты женился на мне исключительно из
порядочности, потому что я была беременна Славиком. И когда ты только начал со
мной спать, ты меня не любил, просто ты был молодым и здоровым, а я все время у
тебя под боком крутилась, мы жили в одной квартире, ну кто бы устоял? Дети уже
достаточно большие, чтобы мы с тобой перестали играть этот спектакль, а мы с
тобой еще достаточно молоды, чтобы попробовать устроить свою жизнь. Ну скажи,
разве я не права?
Конечно, она была права, Андрей это отчетливо понимал, но
дети…
Расставаться с детьми он не хотел ни за что. Разговор вышел
тяжелым и долгим, и в конце концов Вере удалось подвести его к финальной точке.
Она готова оставить детей мужу, но при условии, что он даст
ей достаточно средств, чтобы купить квартиру в том городе, где она хочет жить,
и чтобы вложить деньги в какое-нибудь дело, приносящее стабильный и
удовлетворительный доход. Андрей Лозинцев, как ни странно, только, в этот
момент впервые подумал о том, что женился на женщине, очень похожей на его
мать. На женщине, с готовностью меняющей детей на деньги.
Кажется, кто-то из великих психологов, чуть ли не Фрейд,
утверждал, что мужчины ищут в своих женах своих матерей, таким способом
реализуя эдипов комплекс. Неужели правда?
Разумеется, он с готовностью принес и эту жертву. Продал
загородный дом, купил на окраине Москвы самое дешевое жилье, какое смог найти,
снял львиную долю со своих счетов и отдал Вере вместе с разницей между ценой
дома и ценой квартиры. Они развелись и расстались. Вера купила квартиру в
Баден-Бадене, она давно мечтала жить именно там, еще с тех пор, когда они
ездили туда отдыхать, получила вид на жительство и исчезла с горизонта,
периодически по телефону справляясь о детях. К себе она их не приглашала и в
Москву больше не приезжала.
Вот, собственно, и вся история… Элеонора Николаевна, стоя в
толпе прихожан, мельком взглянула на часы: без десяти двенадцать, еще несколько
минут, и будут выносить хоругви. Надо же, час прошел, а она и не заметила, уйдя
в воспоминания. Да, как ни крути, а Андрей - прирожденная жертва, он ведь даже
со своей пассией расстался, как только развелся с Верой, пожертвовал чувствами,
чтобы уделять больше времени детям. А жаль. Элеоноре эта женщина нравилась,
Андрей как-то при случае их познакомил. Она была бы ему хорошей женой. Однажды
Аля попыталась поговорить об этом с братом, но Андрей ответил:
- Да, Элечка, она вполне могла бы заменить Славику
мать, но как быть с Диной? Она ведь знает, что я ей не отец, так каково ей
будет жить не только с неродным отцом, но и с неродной матерью? Она и без того
уверена, что ее никто не любит.
