Инна Семеновна Шустова говорила, что ее муж ждал, когда
появится еще одно убийство, в котором будет фигурировать маленькая иконка,
чтобы добиться активных действий по расследованию убийства его дочери, но так и
не дождался. Получив материалы от Игоря Лесникова, Настя первым делом
просмотрела их с точки зрения именно иконки и ничего не нашла.
Куда же девался этот убийца, если он был маньяком? Не мог он
совершить одно-единственное преступление и остановиться. Или мог? Умер,
например, или его посадили за что-нибудь другое, или психическое заболевание
стало столь очевидным, что он попал в больницу на лечение. Но так или иначе
никаких других убийств с использованием иконки не было. Это могло означать
только одно: Таню Шустову убили все-таки по личным мотивам, и милиция
откровенно схалтурила, не проверив и не отработав все ее связи и контакты.
И в этот самый момент, проговорив мысленно фразу до конца,
Настя поняла, какая мысль билась в ее голове, не находя нужной двери и нужной
полочки, когда она утром, заполняла таблицу под диктовку Максима Заточного.
Почему работники милиции схалтурили и практически ничего не сделали? Что
сказала Шустова? Что убийством Тани занимались кое-как, потому что накануне
похитили какого-то олигарха, и вся милиция Москвы стояла на ушах и занималась
только этим. А что было в утренних материалах? Одна из студенток убита в ночь
на 1 апреля, а накануне была взорвана машина депутата Корякина. При взрыве
погибли сам депутат, водитель и еще один человек, который в тот момент проходил
мимо. И на голове убитой студентки лежал приколотый к волосам розовый бантик из
шелковой ленточки.
Одна потерпевшая - медсестра, другая - студентка. Социальный
статус разный, но обе - молодые девушки, незамужем. Что еще? Надо посмотреть
фотографию студентки, может оказаться, что у нее и Тани Шустовой один тип
внешности. Интервал между убийствами - больше двух лет, многовато, конечно, для
маньяка, но кто сказал, что между этими двумя убийствами не было других? Если
оба преступления совершены одним человеком, то иконка и бантик могут оказаться
элементами ритуала. Просто ему необходимо что-то оставить на теле жертвы. Но
способ убийства разный. Таню Шустову ударили чем-то тяжелым по голове,
студентку (Настя никак не могла вспомнить ее фамилию) задушили. Мало общего
между этими преступлениями, кроме иконки с бантиком и еще одного фактора:
накануне имело место громкое преступление, на раскрытие которого отряжались все
милицейские силы. Что это? Простое совпадение?
Надо проверять, проверять и еще раз проверять. Просмотреть
заново материалы Лесникова в поисках чего-то похожего, ведь Настя искала только
упоминания об иконках, на всё прочее внимания не обращала. Попросить у
Короткова более подробные сведения о девушке, убитой в ночь на 1 апреля, и ее
фотографию…
- Вы уже здесь? Проходите в кабинет.
Она вздрогнула и очнулась. Оказывается, Городничий стоит
прямо перед ней, а она и не заметила, как он вошел. Настя схватила сумку и
пошла вслед за профессором в его научную обитель.
- Ну, показывайте, что вам удалось сделать. Сегодня
Олег Антонович был настроен благодушно, правда, причина его хорошего настроения
от Насти не укрылась: от научного руководителя ощутимо тянуло запахом виски. Ну
что ж, не только у Лешки в институте отмечают дни рождения, в милицейских
академиях такие же люди работают.
Она протянула Городничему тоненькую папку и приготовилась
выслушать очередную порцию критики. Однако виски, по-видимому, было хорошим и
сопровождалось достойной закуской, и профессор остался доволен не только
застольем, но и Настиными документами.
- Это значительно лучше, - одобрительно произнес он,
важно кивая, - нужно сделать незначительные поправки, и можно выносить на
заседание кафедры. Ближайшая кафедра в среду, но вы, наверное, не успеете переделать…
Настя нащупала в сумке дискету. Сказать, что ей на переделку
понадобится десять минут, или не стоит? Что это за замечания научного
руководителя, которые можно устранить за десять минут? Обидится еще.
- Я бы постаралась успеть, - осторожно сказала она.
- Но я должен буду посмотреть окончательный вариант до
того, как начнется кафедра. И рецензенты должны успеть прочесть. Если вы все
принесете завтра, я поговорю с начальником кафедры, попрошу его поставить ваш
вопрос дополнительно в повестку дня и назначить рецензентов. А вам нужно будет
уговорить их быстренько прочесть программу и обоснование и подготовиться к
выступлению. Сумеете?
- Не знаю, - честно призналась Настя. - Переделать с
учетом ваших замечаний я точно успею. А уговаривать рецензентов… Я не знаю, как
это делается.
- Ну как, - усмехнулся Олег Антонович, - очень просто.
Приходите, заглядываете в глаза и очень просите. Они вам отвечают, что ужасно
заняты и за один день не смогут выкроить время, чтобы прочесть, обдумать и
подготовить замечания. У них ведь тоже должны быть замечания. А вы постараетесь
их заинтересовать. Привыкайте, - добавил он, увидев Настины растерянные, полные
ужаса глаза. - Пока будете работать над диссертацией и готовиться к защите, вам
много кого придется уговаривать, начиная с внутрикафедральных рецензентов и
заканчивая ученым секретарем и оппонентами. Я за вас этого делать не буду.
Понятно, подумала Настя. Вот это как раз то, о чем говорил
Леша.
Ты ходишь, просишь и уговариваешь, а когда тебе идут
навстречу, расплачиваешься подношениями или услугами. В свои без малого сорок
четыре года Настя Каменская совершенно не умела этого делать. Ну как вынуть из
сумки бутылку или коробку конфет, положить перед человеком и сказать: «Это
вам»? Язык у нее не повернется. И руки не поднимутся. Ей гораздо проще
спросить: «Сколько будет стоить, если я попрошу вас сделать то-то и то-то?»
Любой труд должен быть оплачен, это нормально и естественно, и спросить о
стоимости не стыдно. Но как платить за то, что уже оплачено государством,
учтено в зарплате и в часах учебной нагрузки? Лешка ей объяснял, что
рецензирование засчитывается в научную работу, которую в любом случае обязан
вести каждый преподаватель.
Ладно, в конце концов, есть Никотин, можно забежать к нему и
проконсультироваться, как и что нужно сделать.
Городничий высказал несколько мелких замечаний редакционного
характера, Настя добросовестно все записала, поклялась, что завтра прямо с утра
привезет очередной переделанный вариант, и помчалась по длинным запутанным
переходам к кабинету полковника Бычкова.
К счастью, Назар Захарович оказался на месте. К несчастью, в
его кабинете, кроме него самого, толклись с несчастным видом трое слушателей.
- Заходи, дочка, - махнул рукой в приглашающем жесте
Бычков, - полюбуйся на этих обормотов. Твоя смена растет, погляди, кто после
тебя преступления раскрывать будет через пару лет. Все практические занятия
прогуляли-просвистели, теперь явились задолженности сдавать. Одно дело
оперативного учета от другого отличить не могут. Ну? Это как, по-твоему?
- По-моему, плохо, - пряча улыбку, ответила Настя. -
Даже очень.
