А если это не совпадение? Если тот псих - действительно
псих, убийца, маньяк? Он выискивал себе жертву, остановил свой выбор на Лиле,
но Лиля обманула его и сбежала. И он убил другую девушку. Но теперь он
понимает, что Лиля его помнит, и может опасаться, что она обо всем догадается.
Она узнает про убийство студентки и догадается, что видела убийцу. Что он
предпримет?
Вообще- то тетя Настя Каменская рассказывала, что если
маньяк настоящий, который убивает, руководствуясь неистребимым и неуправляемым
желанием убить, то он никогда не будет убирать свидетелей. Ему все равно. Он
убивает не по плану, а по велению внутреннего голоса. Но это если маньяк совсем
уж настоящий. А есть же огромное количество «не совсем настоящих», которым
просто нравится убивать, они при помощи лишения жизни других людей решают
какие-то свои внутренние психологические проблемы, вот как Раскольников,
например. Такие вполне способны к планомерным действиям и к устранению
свидетелей. Вообще-то надо бы позвонить тете Тане и тете Насте и поспрашивать у
них про маньяков поподробнее.
Как же поступить? Сказать отцу? Или промолчать? Если
сказать, то отец запрет ее дома, да еще охрану на лестнице поставит, пока этого
психа не выловят. Конечно, соблазнительно не ходить в институт по уважительной
причине, можно расслабиться, не заниматься учебой, а всласть начитаться, потому
что книжек, купленных и непрочитанных, скопилось море. И никуда не ходить,
валяться целыми днями на диване, укрывшись пледом, с книжкой в руках… Бывает же
такое счастье!
А потом придется сдавать отдельно каждую пропущенную тему,
да не на семинаре, когда могут и не спросить, а один на один с преподавателем.
Сколько будут ловить маньяка? Хорошо, если месяц, за месяц можно и начитаться
досыта, и пропущенных тем окажется не так много, вполне можно будет за недельку
постепенно все отработать. А если его будут ловить год? А если три года? Или
все пятнадцать? Папа рассказывал, что одного такого маньяка не могли поймать
почти двадцать лет. Он все эти годы насиловал и убивал, а его все ловили и ловили…
И потом, есть еще одна причина, по которой Лиле обязательно
нужно ходить в институт.
Нет, затворничество - это не решение проблемы.
А в чем же решение?
Глава 2
- Да что ж это такое, в десятый раз все переделывать! -
демонстративно страдала сидящая за компьютером девица, встряхивая разноцветными
- розовыми и темно-рыжими - прядями волос. - Никто ничего толком не знает,
только правки вносят и вычеркивают, вносят и вычеркивают, а потом все равно
получается, как было вначале.
Девица имела имя Лариса и должность под названием «лаборант
кафедры криминологии». Настя уже видела ее раньше, когда приезжала на кафедру
но никогда не доводилось ей наблюдать за Ларисой так долго, в течение целых
сорока минут без перерыва. Наблюдение было любопытным и немало развлекло Настю,
изнемогавшую в ожидании светлой минуты когда ее будущий научный руководитель
профессор Городничий соизволит принять ее. Профессор пока был занят, во всяком
случае, именно так утверждала Лариса, занимавшая форпост в комнатке, из которой
одна дверь вела в коридор, а две другие - в кабинеты начальника кафедры и
профессора Городничего.
Насколько Настя успела понять, Лариса трудилась над
составлением фундаментального труда, именуемого «План семинарских и
практических занятий по курсу «Криминология и профилактика преступлений» на
первый семестр 2004/05 учебного года». За последние сорок минут она
распечатывала этот план дважды и носила кому-то показывать, возвращалась злая
и, с возмущением потрясая исчерканными ручкой листками, принималась вносить правки.
- Еще Олег Антонович будет смотреть, тоже все
почеркает, - ворчала она, переставляя местами рекомендованную по темам
литературу, - а потом еще шеф, этот вообще в клочья разнесет. А я - опять
переделывай. Бумага, между прочим, заканчивается, по сто раз распечатывать - не
напасешься, а у меня последняя пачка на исходе. Потом сами же орать будут, что
печатать не на чем.
- А может, не распечатывать каждый раз? - осторожно
встряла Настя. - Пусть один преподаватель поправит, потом другой, а потом вы за
один раз все переделаете.
- Ну да! - Лариса возмущенно тряхнула разноцветными
волосами. - Вы что? У нас на кафедре профессора материалы с чужими правками
даже в руки не возьмут! Штабная культура. Документ должен быть чистым. Правки
же от руки делаются, а наши профессора в чужом почерке ковыряться не любят.
Считают это ниже собственного достоинства. Сто лет назад, когда еще компьютеров
не было и все печатали на машинках, тогда никто не капризничал, с пониманием
относились, что перепечатывать долго, время теряется, тогда не только правки от
руки смотрели, а вообще весь материал целиком можно было ручкой написать. А с
этими компьютерами все как с цепи сорвались, министрами себя возомнили.
Несмотря на ворчание и замысловатый окрас волосяного
покрова, работала Лариса на удивление быстро, и размышления вслух никак не
сказывались на скорости внесения поправок в текст. «Сто лет назад…» Надо же, с
усмешкой подумала Настя, откуда она может знать, что было в докомпьютерную эру
она же небось пишущую машинку только в кино видела.
- Лариса, а вы давно работаете на кафедре?
- Да сто лет! - Вероятно, это был универсальный
временной измеритель, которым определялись любые сроки больше недели. - Как
после школы пришла, так и работаю.
- Значит, недавно, - с улыбкой уточнила Настя. - Вы же
совсем молоденькая.
- Кто, я молоденькая?! - Лариса расхохоталась. - Ну вы
даете! Я просто хорошо выгляжу. Я здесь с девяносто второго года корячусь.
Шестерых начальников кафедры пересидела. Столько лекций, пособий и монографий
по криминологии за это время напечатала, что знаю предмет лучше их всех, - она
мотнула головой в сторону кабинетов, - вместе взятых. Думаете, я не знаю,
почему каждый из них в список литературы свои правки вносит?
- И почему же?
- Да потому, что каждый хочет, чтобы слушатель готовился
к семинарскому занятию по книжке, где этот профессор или главу написал, или на
его труды постраничные ссылки есть. Честолюбия-то выше крыши, а отдуваться мне.
Вот бумагу всю изведу на этот план, будь он неладен, а потом ко мне же
претензии, мол почему протокол заседания кафедры не напечатан и в дело не
подшит. Или почему фондовая лекция до сих пор не сделана, ее уже три дня как
обновили, а обновленного варианта в папке нет. И снова я виновата. А кто-нибудь
из них хоть одну пачку бумаги принес на кафедру? Фигушки! Это я должна заявку
писать на бумагу, по инстанциям с этой заявкой носиться, высунув язык, все
подписи собрать, снабженцам отдать и ждать, пока они закупят и привезут.
Настя сочувственно покивала. Она прониклась трудностями
лаборантки Ларисы, но ещё больше авансом пожалела себя: если здесь
действительно такие тщеславные ученые, то ей придется ой как нелегко.
- Не знаете, Олег Антонович скоро освободится? - уныло
спросила она.
