– Как я могу поверить, что вы не поступите так снова? Что у вас уже нет договоренности о встрече на завтра?
– Он просил меня о встрече, но я сказала, что это невозможно.
– Абсолютно невозможно! Вам это ясно?
С этими словами Йен подошел к ней ближе, он угрожающе навис над ней. Вайра вдруг почувствовала себя абсолютно беззащитной и несчастной.
Вайра чувствовала, что он ее презирает. Он явно подозревает ее в чем-то худшем, чем то, что произошло на самом деле. Ну что́ она могла сказать ему?! Она только смотрела на него полными слез глазами.
– Извините. Можно мне… можно мне уже лечь спать?
Слезы хлынули у нее из глаз. Как капли росы на розовых лепестках, они мерцали у нее на щеках при свете лампы.
– Черт, я не хотел вас обидеть, – начал было Йен.
Она повернулась и направилась к двери.
– Вайра! – остановил ее голос Йена. На этот раз он звучал просительно.
Она не стала ждать. Открыв дверь, она подбежала к лестнице. Поспешно поднявшись и уже не обращая внимания на то, слышны ли ее торопливые шаги, она пробежала по коридору и, открыв дверь своей комнаты, захлопнула ее за собой.
Только теперь она позволила себе дать волю сотрясавшей ее буре эмоций.
Вайра бросилась на кровать, горько плача.
В эту минуту она была так одинока и так несчастна!
Вайре казалось, что ее мир стал мрачным, и она ощутила такое пронзительное одиночество, какого ей еще никогда не случалось испытывать раньше.
Глава 4
Вайра незаметно подавила зевок. Концерт длился бесконечно долго, в большом зале, заполненном до отказа, было душно.
Люди не только сидели на жестких позолоченных стульях, но и стояли вдоль стен. На многих лицах было выражение вежливой скуки. Вайра подозревала, что и на ее собственном лице было такое же.
Ей казалось, что целая вечность прошла с тех пор, как они выехали из дома. Вайра и предположить не могла, что на завтрак, о котором Жанна говорила ей накануне, соберется столько приглашенных.
Гостей было много – более трехсот, и речи длились нескончаемо долго. Тосты и приветствия шли чередой. Мсье Дюфло, сидевший во главе стола, тоже выступил с пространной речью.
Йен поднялся из-за стола после пяти выступавших. Он говорил по-английски, и Вайру удивило, насколько свободно он держался. Она ожидала от него скорее сдержанности и была приятно поражена живостью и содержательностью его речи.
Когда завтрак закончился, Вайра рассчитывала сбежать, но оказалось, что все присутствовавшие отправлялись в ратушу на концерт, устроенный в пользу одной из благотворительных организаций, спонсируемых фабрикантами шелка.
Концерт был довольно скучный, рассчитанный на искушенную публику. Программа была составлена из произведений малоизвестных композиторов прошлых веков, не отличавшихся методизмом.
Было почти шесть часов, когда последний исполнитель раскланялся под жидкие аплодисменты и оркестр заиграл «Марсельезу». Публика покидала зал со вздохом облегчения, и Вайра с удовольствием вдыхала свежий воздух, стоя на ступенях лестницы.
– Нас ждут машины, – сказал мсье Дюфло.
– Вайра поедет со мной, – сказал Йен.
Он потянул ее за руку, она благодарно улыбнулась ему в ответ, и они побежали, как дети, удравшие с урока, туда, где Йен оставил арендованный им спортивный автомобиль.
– Слава богу, все закончилось, – сказал Йен, садясь за руль.
– Надеюсь, таких долгих мероприятий больше не будет, – сказала Вайра.
– Еще десятки, – возразил он. – Сегодня мы ужинаем у мэра, а потом состоится бал, туалеты для которого приготовили французские модельеры.
– Это любопытно.
– Я рад, что вы так думаете. Лично я не пожалел бы никаких денег, только бы не видеть больше шелковых платьев. Если я когда-нибудь женюсь, я запрещу жене носить что-нибудь, кроме хлопка.
В его голосе прозвучала какая-то грустная нотка. Вайра не могла этого не заметить.
Йен остановил машину у здания отеля, на стоянке по соседству было множество машин. Он вышел и подал Вайре руку.
– Зайдем и немного отдохнем, – сказал он. – Я не могу снова общаться с Дюфло, пока не выпью хорошую порцию виски с содовой.
Огромное окно зала на первом этаже выходило в сад. Вайра устроилась на удобном диване и сняла шляпу. Ей хотелось немного расслабиться и ощутить свободу и легкость. Достав из сумочки расческу, она взбила волосы, так что короткие завитки заиграли вокруг ее головы, как золотые язычки пламени.
Йен приготовился сделать заказ.
– Вам чай? – спросил он. – Или что-нибудь покрепче?
– Чай, пожалуйста, – ответила она.
– С молоком или с лимоном, мадам? – спросил официант.
– С молоком, пожалуйста.
Себе Йен заказал виски с содовой.
– Во Франции лучше пить вино, – сказала Вайра.
– За границей я чувствую себя британцем больше, чем дома. Я предпочту ростбиф и яблочный пирог и виски вместо любого вина, каким бы оно ни было превосходным.
Вайра рассмеялась, и он серьезно добавил:
– Боюсь, я всегда восстаю против того, чего от меня ждут. У вас не бывает такого настроения?
– Бывает, – призналась она. – Только я не ожидала от вас это услышать.
– Почему?
– Я считала вас человеком, – ответила она откровенно, – зависящим от условностей.
– Если и так, то я делаю это только по необходимости.
И снова в его голосе прозвучала горечь.
– Кстати, – продолжал Йен, прежде чем Вайра успела ответить, – нам, может быть, и не придется оставаться здесь так долго, как я думал. У меня был разговор с мсье Дюфло сегодня утром. Мы оговорили все условия контракта, предложенного моим отцом. Мсье Дюфло готов его подписать. Как только контракт будет подписан, у нас не будет причин здесь задерживаться.
Теперь, когда представилась возможность вернуться домой раньше, чем она рассчитывала, Вайра почувствовала нечто вроде сожаления. Она вспомнила о чудесных платьях, висевших в гардеробе, которые у нее уже не будет случая надеть.
Официант принес чай и виски для Йена.
Пока официант расставлял все это на столике, Вайра обратила внимание на людей, входивших в отель. По их жакетам, курткам и дорожным сумкам Вайра догадалась, что это были пассажиры прибывшего в Лион поезда или самолета.
Из толпы выделялась своей походкой и изысканной грацией женщина, приближавшаяся к конторке портье. Первое, на что Вайра обратила внимание, был ее золотистого оттенка костюм, накинутое на плечи норковое манто, туфли и перчатки в цвет и шляпа – воздушное создание из лент и тюля, державшееся на облаке падавших на мраморной белизны лоб рыжих волос.
