Затем, словно бы несколько смутившись, он продолжал:
– Позже, через месяц или два, я напишу Франсуа, что помолвка, к сожалению, не состоялась, поскольку выяснилось, что у вас большая разница в темпераменте. Как вам кажется моя идея?
– Но я… я не знаю, что сказать, – беспомощно отвечала Вайра, переводя взгляд с сэра Эдварда на нахмурившегося молодого человека в другом конце комнаты.
– Как вы видите, это не моя идея, вы имеете право сказать моему отцу, что это полная нелепость, – раздраженно проговорил Йен Блейквелл. – Это оскорбление для вас и для меня. Если мсье Дюфло настолько старомоден, что не допускает мысли о том, что каждый человек сам должен выбирать себе жену, ему придется понять, что у людей в других странах более здравый и современный взгляд на супружество.
– Йен, Йен! Мы уже говорили об этом не раз, – прервал его сэр Эдвард. – Ты знаешь, что это значит для нас, когда самая крупная и влиятельная компания во Франции берет на вооружение наше изобретение. Мы не можем рисковать будущим нашей фирмы из-за твоего дурацкого упрямства.
Йен Блейквелл не ответил, и сэр Эдвард повернулся к Вайре.
– Вы сделаете это ради фирмы? – спросил он. – Вы сделаете это ради меня? А главное, ради вашей матери?
– Ради мамы? – удивленно переспросила Вайра.
Сэр Эдвард молчал, упершись взглядом в стол. На мгновение Вайре показалось, что он смутился.
– Я взял на себя труд выяснить ваше положение, – наконец сказал он. – Я узнал о смерти вашего отца и о болезни матери. Я также выяснил, что она не пользуется всеми необходимыми удобствами.
Вайра покраснела и опустила глаза.
– Мы не можем… не можем себе этого позволить, – пробормотала она.
– Я знаю. Вот почему я намерен, если вы согласитесь сделать это для меня, предложить вам тысячу фунтов в оплату за ваши услуги.
– Так… так много! – воскликнула Вайра.
– Не так уж и много, принимая в расчет, что мы получаем взамен, – отвечал сэр Эдвард. – Но я думаю, вы смогли бы таким образом помочь вашей матери восстановить ее здоровье.
– Она смогла бы поехать в Швейцарию, – шепотом, словно про себя, проговорила Вайра. – Доктор говорил мне. Но мы знали, что это… это невозможно.
– Да, она смогла бы поехать в Швейцарию, – подтвердил сэр Эдвард.
Вайра глубоко вздохнула и сказала:
– Но я не думаю, что она согласится. Я не думаю, что она позволила бы мне, даже если бы я была готова на такое пойти.
– А следует ли говорить ей об этом? – спросил сэр Эдвард.
Вайра не могла не признаться себе, как взволновало ее предложение сэра Эдварда. Мама могла бы поехать на лечение в Швейцарию! Один месяц, проведенный там, мог бы сыграть важную роль. Ведь доктор так и говорил Вайре.
Может быть, маме и вправду не нужно знать, как она туда попадет. Вайра могла бы придумать историю про какой-нибудь благотворительный фонд, выразивший готовность ей помочь. Мама была настолько нездорова, что, скорее всего, не стала бы задавать много вопросов.
Тысяча фунтов! Ведь это целое состояние!
– Вы, возможно, догадались, – негромко продолжал сэр Эдвард, – что я некогда любил вашу мать. Она отказалась стать моей женой, так как была влюблена в вашего отца. Но я никогда ее не забывал – никогда!
Он говорил очень тихо, как будто не желая, чтобы сын слышал его.
Йен Блейквелл сосредоточенно что-то чертил на лежащем перед ним листке. Отбросив вдруг карандаш раздраженным, почти гневным жестом, он поднял голову и встретился глазами с Вайрой.
Что-то неприятное, враждебное промелькнуло в его взгляде. Эта враждебность была настолько сильна, что на какое-то мгновение Вайра почти физически ощутила ее.
«Он бросает мне вызов», – подумала она и в этот же момент осознала, что приняла решение.
Она решительно повернулась к сэру Эдварду.
– Благодарю вас, – сказала она сдержанно, – я принимаю ваше предложение и поеду во Францию с вашим сыном.
Вайра оглядела свою квартиру, в которой прожила шесть лет и которая теперь была такой опустевшей.
Ее мать этим утром улетела в Швейцарию. В аэропорту Вайра следила взглядом за исчезающим в небе самолетом со слезами на глазах. Это были слезы радости от сознания того, что она смогла дать матери то, что доктор назвал «вполне реальным шансом выздоровления».
Именно доктор решил, что все должно быть устроено как можно быстрее. Он позвонил в клинику в Лозанне, позаботился о паспорте и авиабилете для миссис Милфилд и обеспечил машину «Скорой помощи», чтобы доставить ее в аэропорт.
Никогда еще Вайра не радовалась чему-либо так, как этой неожиданной возможности организовать для матери эту поездку, комфортные условия перелета и позаботиться о том, чтобы ей было предоставлено все необходимое.
Только вернувшись домой, она подумала о себе, вспомнив, что за все было заплачено ее предстоящей поездкой во Францию с Йеном Блейквеллом.
Сердце у нее сильно забилось, когда она вспомнила, что сэр Эдвард назначил ей встречу в три часа.
И у нее было еще одно дело – пристроить Пушка до возвращения матери у Теда Хаггинса.
Она знала, как обрадуется этому хрупкий болезненный мальчик. Но и для нее это было идеальным решением проблемы с Пушком, пока она будет во Франции.
– Пошли, Пушок, – сказала она пуделю, склонившему в сторону свою забавную беленькую мордочку и внимательно наблюдавшему за ней.
Пересекая Кенсингтон-Хай-стрит, Вайра вспомнила о французе, с которым познакомилась благодаря Пушку в начале недели.
«Неужели это было всего четыре дня назад», – подумала Вайра. Это казалось невероятным. Столько всего случилось с того дня, словно прошла целая вечность с того момента, как она последний раз шла в парк этой дорогой.
– А сейчас отправляйтесь домой. Займитесь делами вашей мамы – отправьте ее в Швейцарию, а когда все будет улажено, зайдите ко мне, я думаю, в четверг во второй половине дня, – сказал ей тогда сэр Эдвард.
– А в конторе мне… мне им сказать… что-нибудь? – запинаясь, проговорила Вайра, представляя неодобрительную мину на лице мисс Крэнкшафт и любопытство девушек.
– Ничего, – отрезал сэр Эдвард. – Нам не нужны досужие разговоры и сплетни.
Вайра настолько погрузилась в свои мысли, что только лай собаки и дерганье поводка напомнили ей, что она уже оказалась в той части парка, где обычно спускала Пушка с поводка. Она нагнулась, чтобы отстегнуть ремешок ошейника, когда рядом раздался чей-то голос.
– Наконец-то я увидел вас снова!
Вайра подняла голову и, нисколько не удивившись, – что было ей несвойственно, – увидела стоявшего перед ней того самого француза – Пьера де Шалайе.
– Здравствуйте! – проговорила Вайра. Странное дело, но она действительно не удивилась этой встрече. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она непременно увидит его здесь.
