Последовала пауза. Вайра ждала, полагая, что он продолжит. Через несколько секунд он сказал с усилием:
– Я… я заеду за вами в четверть второго, если вам это удобно.
– О да, вполне, – отвечала Вайра.
Последовала еще одна пауза. Йен Блейквелл продолжал вертеть в руках нож. Вайра почувствовала, что настала ее очередь заговорить.
– Что же, если это все, мистер Блейквелл… – начала она.
– Подождите минутку, – остановил он ее. – Отец поручил мне обсудить с вами кое-что. Понимаете, он подумал, что у вас может не быть туалетов, необходимых для такой поездки, и поэтому он кое-что предпринял.
– Что же именно?
– Ну вам же необходимы туалеты, соответствующие статусу моей будущей жены.
– Но я не думаю… – начала было Вайра, но, взглянув на молодого Блейквелла, остановилась. – Я не думаю, – начала она снова и на этот раз закончила свою мысль: – я не думаю, что мне необходимы туалеты. Я хочу сказать, что сама могу купить все необходимое на те деньги, которые ваш отец мне передал.
– Он этого не желает, – отвечал Йен Блейквелл. – Он уже договорился в магазине, где вам подберут все, что нужно.
Вайра сидела неподвижно. Такого она не предвидела. В суете и заботах, связанных с отъездом матери в Швейцарию, она и не подумала о своем гардеробе.
Сейчас, вспомнив свой поношенный жакет и юбку, простое дешевое платье, которое она надевала по воскресеньям и в парадных случаях, она поняла, как она была легкомысленна.
Конечно, в таком виде во Францию ехать нельзя. Там определенно решат, что молодой Блейквелл, с его внушительным состоянием, вступает в неравный брак с девушкой из бедной семьи.
– Ваш отец совершенно прав, – сказала Вайра поспешно. – Я на самом деле не подумала, насколько не соответствует ситуации мой гардероб. Но я все же считаю, что мне следует воспользоваться деньгами, полученными от вашего отца.
– В этом нет никакой необходимости, – возразил Йен Блейквелл. – Отец готов оплатить ваши покупки, как часть расходов на поездку. Тратить на это ваши деньги сейчас было бы так же неразумно, как вам платить за свой авиабилет.
Он говорил почти резко, и Вайра снова заметила неприязненное и надменное выражение его лица, как будто он презирал ее. В ней невольно вспыхнула обида.
У него не было никаких оснований для такой агрессивности. Да и для дела такое его отношение могло стать большой помехой.
– Очень хорошо, – сказала Вайра холодно. – Я, конечно же, приму все предложения вашего отца. Поблагодарите его от меня, пожалуйста.
– Непременно. А теперь я отвезу вас в магазин. Его владелец – друг моего отца.
Он встал. Вайра осталась сидеть.
– Послушайте, мистер Блейквелл, – сказала она. – Если эта идея с поездкой вам так неприятна, почему бы вам не отказаться от нее? Я не вижу смысла в этой затее, если мы сразу обрекаем ее на провал.
– А вы думаете, что этим все и кончится? – спросил он.
– Все несомненно сочтут странным, что мы помолвлены, если вы будете смотреть на меня так свирепо, как сейчас, – отважно заявила Вайра.
Проговорив эти слова, она почувствовала, как сердце у нее сильно забилось от неожиданного проявления своей собственной храбрости. Еще неделю назад ей бы и в голову не пришло говорить так с кем-либо – не то что с Йеном Блейквеллом. Но он сам ее спровоцировал.
– Простите меня, – проговорил Йен. – Я, вероятно, действительно веду себя грубо. Но, откровенно говоря, мне, как вам известно, ненавистна эта идея.
– И все же мне понятна точка зрения вашего отца. Если вы не хотите жениться на мадемуазель Дюфло и испытываете неловкость при мысли честно в этом признаться, этот способ представляется мне очень разумным, хотя и несколько эксцентричным выходом из положения.
– Тогда я, стало быть, не прав, – сказал он. – Для меня… Впрочем, нет смысла об этом говорить. Все это мы обсуждали с отцом не раз. Ладно, мы постараемся сделать все, что от нас зависит.
Йен направился к двери, Вайра последовала за ним. Они вышли вместе и направились к ожидавшему у подъезда «Бентли».
– У нас мало времени, – сказал Блейквелл. – До половины третьего завтрашнего дня многое предстоит сделать.
В машине они молчали. Наконец автомобиль остановился у большого дома с красным навесом над витринами, где красовалось имя, заставившее Вайру широко раскрыть глаза.
– Нам сюда? – спросила она.
– Да. Вам знакомо это имя?
– Я его слышала, – отвечала Вайра. – Кто ж не слышал о Мартине Майлсе? Но ваш отец действительно хочет, чтобы я делала покупки здесь?
– Да, он уже все устроил.
Они вышли из машины и вошли в открытые двери подъезда.
Покрытая светло-серым ковром лестница вела на второй этаж. Помещение было украшено колоннами из игравшего всеми цветами радуги стекла. Сверкали хрустальные люстры.
Охваченная благоговейным трепетом, Вайра не могла выговорить ни слова. Когда они вошли в огромный, ярко освещенный зал, навстречу им поспешила женщина в розовато-лиловом костюме с явно выкрашенными в этот же тон волосами.
– Здравствуйте, мистер Блейквелл. Мы вас ждем. Мистер Майлс просит вас пройти прямо к нему.
Блейквелл кивнул и направился к кабинету Майлса. Вайра поспешила за ним.
Самый известный модельер женской одежды в Британии поднялся из-за стола, заваленного эскизами, и протянул руку Йену.
Он был совсем еще молодой человек, худощавый и бледный, с небрежно причесанными светлыми волосами, в очках в роговой оправе.
– Йен, дорогой, – воскликнул он, – рад тебя видеть! Твой отец весь день доставал меня по телефону, и я совершенно перестал понимать, что от меня хотят.
– Как поживаешь, Мартин? – сказал Йен и добавил коротко: – Это мисс Милфилд.
По глазам мистера Майлса Вайра поняла, что наружность его была обманчива. Взгляд его был внимательным и цепким. Она почувствовала, что всю ее беспощадно обнажили и подвергли тщательному изучению.
Вдруг, совершенно неожиданно, Майлс улыбнулся.
– Все, чего хочет твой отец, вполне возможно, – обратился он к Йену. А потом, повернувшись к Вайре, спросил: – Но где вы, мисс Милфилд, приобрели эти чудовищные жакет и юбку?
Этот вопрос был настолько неожиданным, что Вайра покраснела и проговорила, заикаясь:
– Я… эти вещи… они у меня давно.
– Не сомневаюсь, – заметил мистер Майлс. – Они не только старомодны, но никогда и не были в моде. Выбросьте их, выбросьте немедленно!
Вайра стояла в полной растерянности, не зная, как ей реагировать, но женщина в розовато-лиловом, которая сопровождала их в кабинет, пришла ей на помощь.
– Вы плохо себя ведете, мистер Майлс, – шутливо упрекнула она его. – Вы смущаете бедную мисс Милфилд. Позвольте мне усадить ее, чтобы мы могли показать ей все, что приготовили для нее из нашей коллекции.
