При первой попытке высунуть нос в коридор его чуть не смела команда матросов, бегом тащивших здоровенную тележку с аппаратурой. Перед второй попыткой он сперва осторожно посмотрел в обе стороны: препятствий видно не было. Василий зашагал по тесному коридору, выкрашенному синей краской. Тот изгибался, повторяя изгибы внутреннего корпуса. В свободном парении «Полководец» при создании гравитации полагался на свои генераторы искривленного пространства. Василий нашел радиальное ответвление, потом спуск в служебные зоны, расположенные в сердце корабля – вниз на две трети его длины.
Повсюду был народ – и в коридоре, и в камерах, открывающихся из проходов, и в отсеках по обе стороны. Василий ловил на себе странные взгляды, но никто его не остановил. Почти все уходили с дороги, не желая привлекать внимание сотрудника ведомства Куратора.
Машинное отделение Василий нашел не сразу, но в конце концов обнаружил тускло освещенное обширное пространство, набитое странного вида машинерией и снующими людьми. Почему-то Василий ощутил необыкновенную легкость в ногах. Спрингфилда нигде не было видно, но это и не удивительно: машинное отделение большого корабля не один десяток грешников может скрыть.
– Это палуба главных двигателей? – спросил Василий пробегавшего техника.
– А что, по-вашему? Капитанский мостик? – И техник помчался дальше.
Василий раздраженно пожал плечами и шагнул вперед – и еще вперед… и еще вперед…
– Ты что здесь делаешь? – Василия схватили за локоть. – Полундра!
Он беспомощно отбивался, потом перестал, когда понял, что происходит. Потолок был уже рядом, а пол – далеко-далеко, и Василий падал на дальнюю стену…
– Помогите! – прохрипел он.
– Хватайся!
Рука на локте переместилась выше и сильно дернула. Рядом появилась большая стойка с аппаратурой, и Василий вцепился в нее изо всех сил.
– Спасибо. Это машинное отделение? Я ищу главного механика, – сказал он.
Ему трудно было говорить из-за бешено и неровно бьющегося сердца.
– Уже нашел.
Василий уставился на своего спасителя.
– Мне не надо было, чтобы ты мне тут часы гнул. Кривая и без того хреновая. Что нужно?
– Я… – Василий прервал себя. – Извините, мы тут могли бы где-нибудь поговорить наедине?
Механик – на комбинезоне была написана фамилия «Крупник» – очень недовольно скривился.
– Могли бы, только я занят. Через полчаса пуск. Очень важное дело?
– Ага. Работа ваша от этого скорее не сделается, но если вы сейчас мне поможете, это вам может много времени сберечь потом.
– Хм! Ладно, поглядим. – Офицер повернулся и показал куда-то к противоположной стене. – Вон видите там кабинку? Через десять минут я там буду.
И он резко отвернулся и исчез в полумраке, хаосе и людской суматохе вокруг большого синего куба посреди машинного отделения.
– Матерь божья!
Василий оценил ситуацию. Брошен здесь, один, судорожно цепляясь за ящик тающих часов, и до места, куда ему надо – огромный отсек с нулевой гравитацией. Он почувствовал, как съеденный утром завтрак требует свободы при одной только мысли прокуратора о пути на ту сторону.
Исполнясь решимости не опозориться, Василий медленно сполз на уровень пола. В плитках кафеля были упоры для ног, и он, приглядевшись, заметил, что они закреплены, но так, чтобы их можно было быстро снять. Если представить себе, что пол – это стена, то дверь кабинки всего в десяти метрах над головой, и захватов для рук тоже по пути полно.
Он вдохнул поглубже, вылез из-за ящика с часами и как следует оттолкнулся от него там, где ящик соединялся с полом. И был вознагражден за усилия: он взлетел вверх, к кабинке. Стена стала падать на него, и ему удалось ухватиться за пробегающего ремонтного робота, изменив свой курс в строну двери. Как только он попал туда, гравитация начала возвращаться – он скользнул вдоль палубы и остановился в не слишком достойной позе, лежа на спине. В кабинке было тесновато, но там стояли письменный стол, консоль и пара стульев. С консолью возился какой-то молодой матрос.
– Ты, – сказал Василий. – Давай отсюда.
– Есть!
Юнец быстренько закрыл какую-то коробку, воткнутую в консоль, потом отдал честь и отступил в зону нулевой гравитации. Василий, еще не до конца успокоившись, сумел сесть на стул возле стола и стал ждать, пока появится инженер-капитан третьего ранга Крупник. Уже 11:00, а что он за сегодня сделал? Ничего; разве что понял, какой должен быть девиз у Космофлота: «Спеши и жди». Гражданин этим доволен не будет.
* * *
А тем временем на мостике линейного крейсера «Полководец Ванек» шел обратный отсчет перед активацией главного двигателя.
«Полководец», как флагман экспедиции, располагался в сердце первой эскадры, состоящей, кроме него, из трех линейных крейсеров более раннего класса «Прославленный» и двух линкоров класса «Победа»: «Камчатка» и «Регина» (к сожалению, давным-давно видавших лучшие дни). Эскадра номер два, состоящая из смешанных сил – легких крейсеров, миноносцев и ракетоносцев, – должна была выступить через шесть часов после первой, а следом, через восемь часов, – корабли обеспечения: семь сухогрузов и лайнер «Мечта Сикорского», переоборудованный в госпитальное судно.
В межзвездном смысле «Полководец Ванек» был «простой зверь»: девяносто тысяч тонн корабля и тысяча человек команды, удерживаемые на тугой орбите вокруг черной дыры размером с электрон и массой с горный хребет. Дыра эта – ядро двигателя – вращалась вокруг своей оси так быстро, что горизонт событий у нее был проницаемым, и использовалась она, чтобы перемещать корабль, щекоча эту сингулярность разными способами. На нерелятивистских скоростях «Полководец» маневрировал, выбрасывая массу в ядро. Сложные квантовые туннельные взаимодействия – жульническая игра внутри эргосферы – преобразовывали эту массу в чистый импульс. На более высоких скоростях энергия, закачиваемая в ядро, могла использоваться для генерации прыжкового поля, схлопывая квантовый колодец между кораблем и каким-либо удаленным пунктом.
У ядра были и другие применения: это был дешевый источник электроэнергии и радиоизотопов, и еще: чуть-чуть подергивая звездный привод, можно было использовать его для генерации местного гравитационного поля искривленного пространства. В качестве последнего средства – выбросить его за борт и использовать просто как оружие. Но если нужно описать его одним словом, то вот это слово: «маневренность». Восьмимиллиардотонные точечные массы под прямым углом не сворачивают.
Матрос придержал дверь, и Крупкин, отдавая честь, отрапортовал:
– Инженер-капитан третьего ранга Крупкин докладывает о состоянии двигателей, господин капитан первого ранга!
– Отлично. – Командир корабля Мирский кивнул из своего кресла. – Входите, входите. Чем порадуете?
