И что же могло побудить ее писать письмо сейчас? Она всегда отлично владела словом; ее сообщения по электронной почте состояли из кратких предложений с упрощенной орфографией и не были похожи на те эмоциональные наводнения, которые она приберегала для общения лицом к лицу.
Озадаченный Мартин стал читать.
Дорогой мой Марти!
Давно я тебе не писала. Надеюсь, ты меня простишь. Куча дел, и главное, Сара, за которой надо присматривать. Она очень выросла в последнее время и очень похожа на своего отца. Надеюсь, что ты появишься на ее шестнадцатилетие…
Он оторвался от письма. Это была какая-то тщательно продуманная шутка. Его бывшая жена говорит о ребенке – их ребенке, – которого не существует. И стиль – совершенно не ее! Как будто кто-то, прочитав досье его семейной истории, пытается…
Он вернулся к чтению, на этот раз тщательно выискивая скрытый смысл.
Сара сейчас изучает в колледже теологию. Ты же знаешь, насколько она всегда усердно училась? Ее новый учитель Герман вроде бы вытащил ее из скорлупы. Она работает над статьей по эсхатологии, и настояла, чтобы я послала тебе экземпляр (прилагается ниже).
Дальше шла болтовня о придуманных друзьях, воспоминания о всяких мелочах, которых никогда не было, и более серьезных моментах (очевидно, хорошо задокументированных). Насколько Мартин мог судить, все это было бессодержательно.
Он стал читать «статью». Она оказалась длинной, и Мартин усомнился, что мудро было со стороны Германа ее посылать. В Новой Республике школьники пишут восьмистраничные эссе о Боге? И о Его мотивах в той мере, в которой их можно вывести из космологических констант? Написана была статья в четком, местами скучном стиле, от которого у Мартина скулы свело – работа студента, который гоняется за отметкой, а не статья специалиста, заявляющего свою точку зрения. Потом его взгляд упал на сноски.
Рассмотрим гипотетический случай силы, которая намеревается создать локальное нарушение принципа причинности, в результате которого не произойдет поглощение световым конусом своего начала. (Мы неявно предполагаем идеально сферическую зону греховности, расширяющуюся со скоростью c и началом в момент времени T0.) Если сферический объем греховности не пересекается с четырехмерной траекторией исходного положения силы, то мы имеем дело не с первородным грехом. Следовательно, мы не будем ожидать, что Эсхатон обречет грешную цивилизацию целиком на проклятие, то есть на превращение в сверхновую второго типа: искупление возможно. Однако проклятие той греховной силе, что вызвала нарушение причинности, неизбежно.
Мартин перешел к низу страницы, начал подчеркивать существенные слова и фразы.
Всегда ли Эсхатон вмешивается деструктивно? Вероятный ответ – нет. Мы видим последствия вмешательства в вопросах первородного греха, но на каждое такое вмешательство могут быть тысячи невидимых тонких воздействий, введенных в мировую линию прецизионно и скрыто. Посредник, через которого осуществляются такие воздействия, должен остаться скрытым ради эффективности воздействий. Таковой посредник может даже действовать в согласии с нашими собственными усилиями как эсхатонобоязненных людей, дабы нарушение перестало существовать. Возможно, что некоторые эсхатологически-сознательные правительственные ведомства могут помогать тайным друзьям Эсхатона, если знают об их существовании. Другие же, тайные агенты греховных сил, могут пытаться идентифицировать их по очевидности и арестовать.
Да, это вполне инструктивно. Стеганографические подпольные каналы Мартина всегда раздражали из-за возможных недопониманий и искажений смысла, но в данном случае Герман выразился вполне ясно. Недоверие тайной полиции Новой Республики. Возможная помощь других ведомств – Рашель? Никакого возмездия против самой Новой Республики: это снимало колоссальный груз с его совести. Как ни противно было ему общественное устройство этого государства, люди не заслужили смерти только из-за неспособности своих руководителей справиться с беспрецедентной проблемой. Но последняя сноска оставалась непостижимой, как ни пытался Мартин ее понять.
Конечно, мало кто из людей будет даже рассматривать возможность нарушения закона причинности без очень серьезной очевидной угрозы. Можно задуматься: что делают невидимые помощники Эсхатона, чтобы предотвратить нарушение причинности перед лицом такой угрозы? В этот момент у них может оказаться раздвоение лояльности: требование защищать первый закон человеческого космоса и в то же время нежелание отдавать заблудших, но все же собратьев по человечеству в когти огромного зла. В этих условиях я полагаю несомненным, что Эсхатон велит своим агентам соблюсти интересы своих собратьев по человечеству сразу же после предотвращения распада ткани самого пространства-времени. Эсхатон – Бог не сострадательный, быть может, но практичный, не желающий, чтобы инструменты его ломались в работе. Тем не менее ключевой вопрос остается таким: какая сторона виновата меньше? Это уводит нас глубоко в дебри этики, где гуляет просто фестиваль неоднозначности. И все, что мы можем сделать – это надеяться, что тайные помощники выберут правильно, иначе последствия критики будут весьма суровы.
Мартин сел на койку и почесал в затылке.
– И что это фигня вообще значит? – буркнул он.
СЕМИОТИЧЕСКАЯ ВОЙНА
У адмирала выдался плохой день.
– Да лопни твои глаза, убери ты от меня руки! – рявкнул он на денщика.
Робард, не обращая внимания, продолжал его поднимать. Дряблое тело Курца не было способно к сопротивлению, когда слуга посадил его и подставил подушки под спину.
– Я тебя наружу выведу и расстреляю!
– Разумеется, ваше превосходительство. До завтрака или после?
Адмирал зарычал из глубины глотки, но рычание тут же сменилось хриплым судорожным вдохом.
– Хреновый я стал. Не то, что было. Гадство, блин!
– Изволите стареть, господин адмирал. Со всеми случается.
– А вот с этим чертовым атташе с Земли – ни фига. Не стареет совсем. Я его помню на Лампрее. Он кучу дагерротипов с меня наснимал, как стою я над холмом из черепов, что мы построили на площади в Новой Бохаре. Чего-то надо было все же делать с пленными повстанцами. Иисуса с нами не было, чтобы караваи передавать, ха-ха. Он говорил, что меня повесит, подонок. Только руки коротки. Какой-то он урод скользкий. Я бы поклялся, что он любит переодеваться бабой. По-твоему как, Курт? Голубой он?
Робард закашлялся и подвинул прикроватный столик с тостом и яичницей, поставив его перед адмиралом.
– Инспектор ООН – дама, ваше превосходительство.
Курц пораженно заморгал водянистыми глазами.
– Как! Разрази меня гром, вот это сюрприз! – Он потянулся за чашкой, но рука его так тряслась, что даже чуть приподняв чашку, он расплескал ее содержимое. – Я так и думал. Я так и знал! – произнес адмирал тоном обвинителя.
