– В том-то и дело, что уже нет. Мир на пороге энергетического скачка. В Правительстве Доверия понимали и не жалели денег на физику вакуума. Конечно, это были крохи но сравнению с тем, что тратили Штаты… И слишком мало времени… Всего девятнадцать месяцев – от выборов 2010-го до штурма Москвы. Нам не хватило одного спокойного года…
– Тогда понятно, – сказала я. – Та боеголовка, в центре Лос-Анджелеса, очень пригодилась… Своих не пощадили. Двадцать семь тысяч трупов…
– Ставки были слишком высоки. С технологией нуль-генерации любая страна автоматически превращается в лидера. Вырывается вперёд остального человечества. Что толку контролировать все энергоресурсы планеты, если кто-то будет добывать энергию из вакуума? Энергию с копеечной себестоимостью?
– Думаешь, дело в деньгах? – вздохнула я. – Только ради этого они убивают?
– Они совсем не жестокие. Они – практичные.
– Зачем воевать, если можно договориться…
– Можно договариваться. С себе подобными. Только мы – другие. Мы никогда не были частью их системы. Ни винтиков, ни шестерёнок из нас не выйдет. Разве что из некоторых.
– Договариваются и с врагами…
– С сильными врагами. Когда-то мы были такими. Нас боялись и ненавидели. Но мы сами отказались от своей силы. Думали, что слабыми нас полюбят. Но над слабыми смеются. Их давят и ровняют с землёй… А тех, кто сопротивляется, уничтожают. Простая экономическая целесообразность…
Я закрыла глаза. Вероятно, доктор прав. Жестокость ни при чём. Один голый расчёт. Почему так бывает? У истоков самых больших преступлений вовсе не психи и фанатики, а серьёзные деловые люди. Рассуждающие о «прибыли», «эффективности»… Россия всегда была не очень рентабельным предприятием. Так уж вышло – слишком суровый климат и суровая история. Выгоднее было ликвидировать. Не дать ей снова подняться. В этом они и сошлись – деловые люди как с российскими, так и с американскими паспортами… И Рыжий, он, конечно, никакой не злодей. Просто эффективный менеджер. Приводная шестерёнка глобальной системы…
Я вдруг вспомнила техников и «легионеров» Бизнес-центра. И в самом деле, будто механические детальки… Исполнительные, функциональные… Похожие друг на друга, как банки с пивом. Самое страшное – они такие не только снаружи. Одинаковые мысли, одинаковые желания… Стандартные части одной машины. Все – от охранников до топ-менеджеров. И если убрать Рыжего – придёт другой. Точно такой же… На этом фоне даже импланты не выглядят жуткими. Всего лишь следующая ступень. Закономерное продолжение тенденции…
– Таня…
Повернулась. Грэй щурился, словно большой ласковый зверь. В руке его – вторая банка «Гиннесса»:
– Хлебнёшь? Понимаю, что тёплое пиво противоестественно для организма…
– Ничего, как-нибудь он справится. – Я взяла и сделала изрядный глоток. В горле действительно пересохло.
Артём заёрзал:
– Наверное, я скажу глупость… Но если бы мы договорились с имплантами… Враг моего врага…
Я отставила жестянку:
– Как, по-твоему, можно договориться с чумой? А с вирусом эболы?
– Если чума уничтожит вражескую армию…
– Не уничтожит. А возглавит. Импланты – часть системы. И если победят – доведут её до совершенства. Так, чтобы простояла века.
Физик поёжился:
– Как-то мрачно выходит… Ни тебе артефактов, ни могучих союзников. На что ж нам тогда рассчитывать?
– На себя, – усмехнулся Грэй. – Только на себя… – Взглянул на часы: – Минут через сорок начнёт темнеть. Дискуссию объявляю законченной и спускаюсь за вещами.
– Ещё чего. Вместе спустимся, – не согласился Артём.
Я поддержала физика.
Назад шли быстрее. Снова возвращаться к тому чёртовому карнизу не пришлось. Артём, когда искал нас, решил не балансировать над пропастью. И выбрал обходной путь. Этим путём мы сейчас и двинулись. Так что аналитический ум физика нам всё-таки пригодился.
В том месте, где спуск стал крутым, закрепили верёвку. Длинную. Хватило до самого дна ступенчатой расщелины. Надеюсь, математику будет легче одолеть подъём, когда он направится в город за продуктами и документами.
Прощание вышло совсем не долгим. И не таким рвущим душу, как я боялась. Они ведь знали, что однажды это произойдёт. И смирились с неизбежным. Даже дети.
Я поцеловала Иришку, Павлика. А девочка Юля, во взрослом пиджаке вместо пальто, крепко обняла меня за шею единственной рукой. Прошептала в самое ухо:
– Моя мама вернётся. Я знаю. И вы вернётесь…
– Обязательно… Только это будет нескоро.
– Мы дождёмся. – Она улыбнулась. Счастливой улыбкой ребёнка, не верящего в расставание.
Я порылась в карманах и отдала ей заколку для волос. Лучшего подарка не нашлось. Волосы у неё сейчас совсем короткие. Но когда-нибудь они отрастут. Когда-нибудь она простит мне мою искреннюю ложь.
– Пусть ваша траектория будет оптимальной, – пожелал Синус.
– Ни пуха! – подмигнул Вовчик.
И мы ушли. Пятеро людей, уже ставших нам близкими, остались позади. Карабкаясь вверх, я думала о словах Юли.
Что мы знаем о законах, управляющих судьбами? Только нашу боль, только страхи и бредовые догадки… Но если выбирать, я бы приняла эту светлую веру ребёнка. И тоже ждала. Ждала по-настоящему…
Да, всех нам не спасти…
Но те, кто нам дорог, не должны уходить навсегда. Это несправедливо, это подло. И пусть все законы мироздания говорят: «Невозможно». К чёрту их, к чёрту все законы, если маленькая девочка ждёт свою маму…
Глава 13
Жизнь продолжалась. И ночь пришла на смену дню. Как и всегда, сама по себе. Независимо от человеческих и сверхчеловеческих желаний.
Луны не видно. И до Кольцевой совсем рукой подать. Вероятно, меньше пяти километров. Только прежде надо пройти через жилые кварталы.
Окраина – место глухое. Ещё не Развалины, но уже и не город. Уличного освещения здесь давно нет. И электричество подают по графику. В кварталы, где пока не успели украсть провода.
На окраине живут работяги. Те, кто нужен умирающему городу. Тех, кто не нужен, судебные приставы выкидывают на улицу. И с нехитрым скарбом они переселяются в бетонные коробки по соседству. Без электричества, без воды и тепла…
Постепенно окраина станет такими же Развалинами. Коммунальные сети ветшают, и ремонтировать их никто не собирается. Город усыхает, словно измождённый болезнью человек…
Вероятно, местные сами это понимают. А если не понимают, то чувствуют. И каждый вечер пытаются утопить тоску… Но она, гадина, каждый вечер опять всплывает… И не желает растворяться в прозрачной глубине стаканов…
Мы проходили тёмный переулок, когда навстречу вынырнули двое «аборигенов». С трудом сохраняющих вертикальное положение. Мы попытались их обойти, но местные не дали. Бросились на Грэя с кулаками. Может, что-то углядели в кромешной темноте. А может, бросаться на первого встречного давно стало для них чем-то вроде разминки.
