Доктор отстегнул от бронежилета гранату, ещё одну из влёк из кармана. Протянул обе Владу:
– Держи. В хозяйстве сгодится.
А математик вдруг тронул меня за плечо:
– Слушай, как ты догадалась, что нас засекли?
– Ну… Просчитала вероятность.
Он изумлённо моргнул. А что я ещё могла ответить?
Влад и его люди ушли. Мы остались вдвоём.
«Как и тогда в «Матриксе»…»
Подумала и холодом обдало сердце.
Взрывы стали реже. Затем наступила тишина. Если не считать треска пылающих досок, сухих хлопков лопающегося от жара стекла. В воздухе – дымная пелена и удушливая гарь, отдающая химией. Кажется, плавились линолеумные полы…
Спокойствие казалось обманчивым. Давящим на барабанные перепонки, тяжелее, чем грохот разрывов. Будто каждую секунду ждёшь ракету, нацеленную прямо в тебя.
Но обстрел действительно прекратился.
– Плохой признак, – буркнул Грэй.
Доктор, несмотря на изрядные габариты, двигался легко. А меня всё ещё шатало. Словно куклу-марионетку с оборванными ниточками.
– Пройдёт, Таня, – успокаивал Грэй, поддерживая меня за локоть.
Да, знаю. В подвале у Джона мне досталось куда больше… Я до сих пор не пришла в форму. Это всё Михалыч… И те, кто стоят за ним. Они выпили мою силу… Как бокал опрокинули и опустошили мозги. Теперь я ничего не смогу… Когда прилетят вертолёты…
Резкая мысль наждаком чиркнула по сознанию. Что же я делаю! Нет! Это не они, это я сама!… Сейчас, как и тогда! Растворяюсь в собственном страхе, как в омут погружаюсь в слабость…
Падать легче, чем подниматься. Жалеть себя проще, чем бороться.
Чужой волей, стечением обстоятельств мне досталась Сила. Большая, непонятная… Я не умею ею управлять. Но я научусь. Потому что должна. Ради тех, кто мне дорог. И ради себя. Потому что я не кукла…
– Тебе плохо, Таня? – взгляд доктора озабоченный. Неудивительно. Я ведь остановилась прямо посреди улицы. Как безумная, шепчу что-то под нос…
– Смотри, Грэй!
Несколько чумазых физиономий над краем канавы таращились на нас с опаской. Смотрела я в их сторону, но заметила только сейчас. Господи, неужели у меня такое же почернелое лицо?
– Э-эй! – замахала я рукой.
Пятеро местных Артёма не видели. Мы направили их к точке сбора, указанной Владом. Известие, что лейтенант жив, слегка их приободрило.
Впереди – длинная, подъезда в четыре многоэтажка. Мимо неё мы уже пробегали часа полтора назад. Значит, дом с нашим подвалом совсем близко.
Влад прав – здесь обстрел был не такой интенсивный. Всего две свежих воронки посреди двора.
Мы начали пересекать открытое место. И будто споткнулись, обойдя торец здания.
С подоконника первого этажа вниз головой свисал человек в зеленоватом камуфляже. Фигура, волосы – как у Артёма…
Доктор ускорил шаг. А я бросилась, обгоняя, задыхаясь от предчувствия…
Нет. Я поняла это уже метров за десять.
Камуфляж был российский. А потом я узнала и человека.
Долговязый костлявый юноша, первый взрослый, которого мы здесь встретили. Широко раскрытые глаза смотрели чуть удивлённо. Будто заметили что-то интересное на стене ниже подоконника…
Наверное, он даже не успел ощутить боль.
Я взяла его кисть. Тёплая. И лицо тоже – ещё розоватое. Почти живое. Только из пустякового отверстия на виске едва сочится кровь. Маленькую тёмную лужицу накапало внизу…
Череда событий – кристально ясная…
Серьёзная девочка Иришка рассказывает своему «опекуну» о нашем предупреждении. И он уводит детей из «плохого» места. А перед этим, наверное, заклинивает люк в туннель. Чтобы ни одна подземная пакость не просочилась… Здесь, за несколько кварталов, в относительной безопасности он стоит у окна. Всматривается и слушает тишину…
Один крохотный осколок. Всего один…
Грэй заглянул внутрь через соседнее окно. Я торопливо вскарабкалась следом.
В комнате – пусто. Недоструганная деревяшка валяется на полу. А ножа – нет. И никакого оружия.
Добрый знак. Вероятно, детей увели к остальным, едва погиб их главный «опекун». И всё оружие тоже прихватили…
– Эй! Есть кто живой? – на всякий случай позвала я.
Никого.
Последний квартал. Обходим здание. И как вкопанные замираем.
Может, мы не туда вышли? Здесь должен быть дом. Относительно старый, вероятно пятидесятых годов прошлого века. Там, внутри – лестница с затёртыми ступенями, железная дверь, подвал… И крышка люка над спасительной туннельной шахтой…
Ничего нет. Только большая, догорающая груда обломков.
Мы подходим, кашляя, вытирая слезящиеся глаза. Как завороженные, бродим вокруг дымного кирпичного холма. Словно всё ещё не можем поверить…
Слишком долго мы ускользали от судьбы. Но нельзя обманывать её постоянно.
– Что ж, – мрачно пробормотал Грэй, – в этом есть и хорошая сторона. По крайней мере в ближайшие часы будем наслаждаться солнечным светом. И свежим воздухом…
Он закашлялся, поперхнувшись дымом.
Мы отошли и сели на подоконник многоэтажки.
– Есть две возможности, – сказал доктор, задумчиво царапая рукоятку «барса», – во-первых, ждать ночи. В отличие от группы Влада, в темноте мы видим не хуже «чистильщиков». К тому же нас мало. Шансов просочиться больше. Вот только не уверен, станут ли в полиции так долго тянуть с «зачисткой». Они и сами пока не решили.
– А второй вариант?
– Идти с местными. В направлении автодорожного института. Тогда надо спешить. Люди Влада могут наделать шума. И если опоздаем – в том месте не протолкнёшься от полицаев. Это, кстати, и для первого варианта справедливо. Разумнее оказаться подальше от точки, где «засветился» мой «пальм». Логичный вывод – надо уходить прямо сейчас.
– Я иду искать Артёма.
Грэй вздохнул. И улыбнулся, не очень весело:
– Не думай обо мне плохо, Таня… Вместе пойдём.
Перейти от слов к делу мы не успели.
Знакомая нескладная фигура возникла из мутной пелены. Пригибаясь, двинулась в нашу сторону. Впрочем, сейчас его трудно было назвать нескладным. И рюкзак, и автомат были при нём. А взгляд казался хотя и диковатым, по сосредоточенным.
Я замахала рукой. Артём издал радостный вопль. Грэй прищурился:
– Я же говорил, Таня. Он – парень ловкий. Когда по-настоящему испугается…
В следующую секунду мы оба слегка напряглись.
Вместо того, чтобы идти прямиком к нам, физик вдруг развернулся и снова исчез из виду.
