Первого сбивает с ног Артёма. Тащит по туннелю, будто листок по водной глади. Я пытаюсь его удержать и чувствую, как ноги начинают отрываться от твёрдой поверхности. Меня больно швыряет об стенку. «Аэродинамическая труба» – вертится в голове. Раньше я слыхала. Но никогда не была внутри. Оказывается, ощущение не из приятных.
Чей-то вопль. Едва различимый. Ухитряюсь обернуться и заметить красные ошмётки на стенах коллектора… Ясно. Техникам по ту сторону пришлось гораздо хуже. Это у нас – ветер попутный. А у них – встречный… Был.
Премию в конце квартала получать некому.
Всё ближе боковое ответвление, забранное стальной решёткой. Нам – туда. Вот только как притормозить? На гладкой стене это невозможно. Да ещё и жидкость выполняет роль смазки…
Я таки дотягиваюсь до Артёма. И одновременно цепляюсь за решётку. Грэй вместе с Иришкой – десантируется рядом. Масса у доктора больше, чем у остальных, так что и скорость поменьше. Но удержать ещё кого-нибудь он не успевает. Синус, Вовчик и двое детей проскакивают мимо. Превращаются в крохотные точки.
И тут всё начинает стихать.
Тишина. Такая безмятежная, словно я оглохла…
Нет. Звуков более чем достаточно.
Артём кашлянул, отплёвываясь и отфыркиваясь.
– Эй! – закричал Грэй, поднимаясь на четвереньки. Из рассечённой брови у него текла кровь.
– Э-эй!
Дальний сумрак отозвался слабым голосом математика:
– Мы здесь!
– Живо… сюда! – выговорил доктор. Он уже извлёк из кармана алмазный инструмент и занялся решёткой. Кровь заливала ему левый глаз, но на такие мелочи Грэй не обращал внимания.
– Давай перевяжу.
– К чёрту…
Я встала и, слегка пошатываясь, двинулась по туннелю. Шагов через двадцать встретила Синуса. Чуть хромающего, но невозмутимого. Вовчик опирался на его плечо. Дети бойко семенили впереди математика.
Когда мы вернулись, Грэй «доконал» решётку. Боковой туннель оказался куда уже. И без гладкого пластикового покрытия. Обычный шершавый бетон. Если бы нас протащило по нему… Так легко мы бы не отделались.
Зато идти удобнее. Только освещения здесь нет. Пришлось надеть «ночники». На восемь человек всего три пары «глаз». Фонарики у нас были, только использовать их не рискнули. Слишком далеко заметны. Куда дальше размытых в инфраспектре человеческих очертаний.
Грэй шёл замыкающим, чтобы никто не потерялся.
И всё-таки двигаться надо чуть быстрее…
Раз выключили компрессоры – скоро сюда пошлют группу захвата. И вероятно, не одну.
Поделилась сомнениями с доктором.
Он успокоил:
– Это хороший вирус, Таня… Так сразу его не одолеть. Пока всё, что у них выходит, – контроль над отдельными точками. Это как судороги… Чем сложнее система, тем больше она напоминает живое существо. Вот её и дёргает, скрючивает… Но мозги прояснятся нескоро…
Я кивнула.
«Замечательный вирус. И прекрасный микрочип – в левом запястье. Тебе придётся ещё многое объяснить, Грэй… Очень многое…»
Доктор улыбнулся:
– А ты молодец, Таня… Благодарность – за спасение светил российской математики…
Я отвернулась.
«Ещё успеешь поблагодарить…»
Мы отдалились от исходной точки не меньше чем на пару километров. И три развилки были позади. У четвёртой я притормозила.
– Нам налево, – уточнил Грэй.
Я молчала, полузакрыв глаза. Нет, не показалось. Ощущение явственное. Будто чем-то холодным – по коже…
– Ты что, Таня?
– Направо… НАМ – направо!
И потащила Артёма за собой.
– Там не пройдём! – закричал доктор, хватая меня за рукав.
– Можешь оставаться. МЫ – идём направо.
– Это глупо… – голос звучал растерянно.
Ну… Давай. Напомни, кто здесь командует. Попробуй остановить меня силой.
Или ты слишком умный для этого?
Раскрыл экранчик «мыльницы», ткнул пальцем в яркую чёрточку на схеме:
– Там опасно, Таня. Может завалить…
Да. Фантазии у него маловато.
Синус и Вовчик молчат. Ждут в кромешной темноте, пока разберутся «поводыри». Им-то, незрячим, что налево, что направо – всё равно. Лишь бы куда-нибудь выйти.
Два с лишним года я тоже была незрячей. Шагала за своим поводырём. Другие так и растворились в пустоте и тьме. Мне повезло выскользнуть.
А что за темнота у тебя, Грэй? Какого она оттенка?
Впрочем, без разницы. Тьма – она и есть тьма.
Я стряхнула руку доктора со своего плеча:
– Все – за мной!
Никто не стал возражать. Даже Грэй направился следом. Ещё и пытался спрашивать:
– Ты что-то чувствуешь, Таня?
Озабоченным голосом.
Ясно. Понял, что нахрапом не добиться. И снова вошёл в привычную роль.
Я молчала. Надо было играть, а для этого у меня не хватало сил.
Развилка уже скрылась за изгибом коридора. И никаких намёков на мифические «опасности». Что ты придумаешь теперь, Грэй? Пожалуешься на неточную карту?
– Не спеши, Таня, – голос доктора всё ещё озабоченный. – Это плохое место…
Сказать что-то в ответ я не успела. Пол под моими ногами с хрустом провалился.
В детстве я мечтала попасть на один аттракцион. Сто раз видела в фильмах: взрослые и дети с хохотом несутся вниз по огромной изогнутой трубе. Брызги, радостные вопли… И загорелые тела с разгону влетают в бассейн с тёплой водой.
В детстве у меня так и не получилось… Зато на двадцать первом году жизни – острые ощущения бьют через край.
Падение – совсем недолгое, метра два, не больше. Влажный, каменный склон. Слишком крутой и гладкий, чтобы уцепиться. Стремительное скольжение. Ладони, разбитые в отчаянных попытках затормозить.
Почти вертикальный ствол сужается. И острые выступы проносятся всё ближе рядом с моим лицом. Пытаюсь дотянуться до них. Не очень выходит. Если бы удалось упереться…
Артём нагоняет меня, и вместе мы ещё стремительнее обрушиваемся вниз. Шахта опять начинает расширяться. Стены слишком гладкие… Остановиться мы не сумеем…
Сколько метров над нами? Сколько осталось внизу?
Не катиться же нам до самого центра Земли!
Будто в ответ на эти мысли ствол резко обрывается. Мы лепим в пустоте. Успеваем ощутить невесомость и падаем в обжигающе ледяную воду.
Глава 10
Руки и ноги – работают автоматически, выталкивая тело к поверхности. Сердце встрепенулось и после короткого раздумья снова пошло.
