– Нет– нет, – торопливо махнул я рукой.
Да. Фигня какая-то…
Едва отъехали от Земли на сотню-другую световых лет, как начались галлюцинации. Что там советовал в таких случаях мой знакомый санитар психбольницы? Выпить брому и до приезда спецмедбригады приковать себя к батарее?
– Ты тоже слышал?
Я вздрогнул, оборачиваясь. Васька смотрел на меня пристальным немигающим взглядом. Ого, в кампании психов пополнение!
– Что ты имеешь в виду? – спросил я осторожно.
– То самое…
Пару секунд мы озадаченно молчали. А Димыч как ни в чем ни бывало продолжал храпеть. На нем вся эта чертовщина никак не сказывалась.
Наконец, мысли в моей голове приняли более менее стройный вид:
– Обычно, каждый наслаждается своими галлюцинациями в одиночку…
– Значит это не галлюцинация, – кивнул Васька.
– Да? А почему тогда Дима по-прежнему дрыхнет?
– А ты не знаешь Диму? У него – железные рефлексы. Реагирует только на будильник.
Я с завистью оглянулся на Капустина:
– Странно, что Ленка тоже ничего не просекает.
– А может она врет?
– Компьютеры не врут. Компьютеры или «зависают», или «глючат».
– А может это очень совершенный компьютер!
– Ну да… Со специально разработанным алгоритмом вранья.
Васька почесал затылок:
– Не знаю. Но я, лично, верю в развитие электроники! И поэтому, предлагаю обследовать корабль.
– Давно пора. Почему-то мне кажется, нас будут ждать сюрпризы, – я зевнул и глянул на вечную ночь над головой. Только в этот момент по-настоящему осознал, что рассвета, по крайней мере, в ближайшие месяцы, не предвидится.
– Гады… – пробормотал я в сердцах.
– Гады, – согласился Васька, даже не уточняя, о ком речь.
Мы воспользовались местными чудесами сантехники, а затем приступили.
Диму будить не стали. После инцидента с инопланетным харчем, и я, и Васька чувствовали себя слегка… как это говорят самураи? Ага, «потерявшими лицо». Лица надо было срочно восстанавливать. В конце-концов, что сложного в том, чтобы прочесать какую-то там летающую посудину. Это ж не «зайцев» в троллейбусе отлавливать – можно обойтись и без взвода омоновцев.
Конечно, ничего не стоило затребовать у Ленки данные по всем отсекам. Только, хрен его знает, каких распоряжений успели надавать ей инопланетные «кидалы». Что если она до сих пор их выполняет? И старательно вешает нам лапшу. Лучше уж всё увидеть собственными глазами и ощупать собственными руками.
– Ну и топология здесь! – снова восхитился я, когда мы выбрались в коридор.
– Кто? – не понял Васька. Вообще-то он парень умный, но четыре года в бизнесе плохо на него повлияли.
– Говорю, те умельцы, которые делали Ленку, могут вытворять с пространством, всё что угодно. Центральная рубка явно находится над Большим залом. А тем не менее, двери выходят в один и тот же коридор.
– Это точно, – кивнул Васька, – Не говоря уже о том, что снаружи эта посудина кажется раз в пять меньше.
Мы двинулись по единственному коридору, опоясывавшему центральную часть «тарелки». Процедура «зачистки» проходила вполне мирно. Добросовестная Лена выделяла матовым свечением каждый новый отсек. Стена проседала, гостепреимно распахиваясь, и мы с Васькой заглядывали внутрь, придирчиво изучая содержимое.
Большинство просторных помещений оказались абсолютно пустыми. Как объяснила Лена, их можно было использовать и для складирования грузов, и для размещения пассажиров.
Только в трех обследованных отсеках, до самого потолка, стояли какие-то прямоугольные контейнеры. В одном, по словам Ленки, находились пищевые концентраты, изготовленные на планете с труднопроизносимым названием. И совершенно непригодные для земных желудков. Во втором – «синтезаторы одежды» и кой-какие потребительские товары. Несмотря на богатый словарный запас, почерпнутый из наших мозгов в ходе сканирования, Ленка так и не смогла объяснить, что же там такое. Звучало это как «кульвураторы для прозибакции атродаксов».
Мы открыли первый попавшийся контейнер. Внутри – нечто среднее между пылесосом и полуведёрной клизмой.
– Наверное, полезная вещица, – заметил Васька не слишком уверенно.
– Ага, – кивнул я, – Для прозибакции – в самый раз.
– Ну, если загнать их по-дешевке, – Лубенчиков мечтательно глянул куда-то в потолок, – Скажем за…
– Только сначала придется отыскать этих самых атродаксов, – оборвал я васькины мечтания.
В третьем отсеке были «ампуразивные бибрикоксы многоразового применения».
– И для чего их применяют? – допытывался Лубенчиков у звездолета.
– Для инсервации вакерпупсов, – ответила Лена без малейших колебаний.
– Все ясно, – кивнули мы с Васькой и не стали вдаваться в дальнейшие подробности. Открывать контейнеры тоже не стали. Решили, что в ближайшее время прекрасно обойдёмся без бибрикоксов и прочих предметов инопланетной роскоши.
Следующие несколько отсеков – пустые. Оставалось проверить еще штук шесть, когда стена очередного помещения тревожно замигала красным.
– Внимание! – в голосе Лены прорезались тревожные нотки, – Внимание! Отсек Полной Изоляции! Отсек Полной Изоляции!
– Да не ори ты, – поморщился Васька, – Со слухом у нас нормально. И так ясно – местное КПЗ. Открывай!
– Возможна биологическая угроза! – ничуть не понижая голоса, заявил звездолет. И дверь не открыл.
Такое неповиновение было удивительно. Васька даже присвистнул:
– Эй ты, калькулятор-переросток! На кого шары гонишь?!
Я почесал затылок: зря подымать переполох Ленка не будет. И спросил:
– Что внутри?
– Информация удалена.
Ясно. Опять козни прежних хозяев.
– Ну, а показать-то ты можешь?
– Невозможно. Сенсоры и анализаторы внутри отсека блокированы. Внесистемная блокировка. Снять не удается.
Мы переглянулись с Васькой. Оба подумали об одном и том же. Жалобный детский голосок, ворвавшийся в наши сны.
– Это действительно была не галлюцинация! – прикусил губу Лубенчиков.
Я кивнул. В любой бульварной газете хватает историй о похищениях людей зловредными «зелеными человечками». Теперь-то мы на собственном опыте знали, что иногда бульварные газеты пишут чистую правду. Гадские инопланетные «кидалы» успели порезвиться на Земле еще до встречи с нами!
– Открывай! – в один голос потребовали мы у Ленки.
– Возможна биологическая угроза! – не унимался звездолет.
