– Мы согласны! – сказал Димыч и внятно добавил, – Надеюсь, всё пройдёт честно. И быстро…
Васька моргнул. Он-то понял.
Я покосился на Бинка, чуть кивнул. Хоббит шмыгнул носом. Сердито нахмурил брови:
– Не возражаю.
– Давно бы так! – обрадовался полковник. Без того слащавая его физиономия стала вовсе приторной.
Интересно, какой сюрприз ждёт нас в лифте?
Райлл обходит цепь спецназа и следует к небольшому тупичку, ответвлённому от комнаты. Там, рядом с дверями лифта – красный круг на стене. Надпись: «Вставьте идентификатор доступа».
Полковник небрежно протягивает карточку. Раскрывается щель и до половины втягивает серебристый прямоугольник.
– Пусть кто-то один подойдёт и проверит!
Бинк хладнокровно отделяется от нашей группы.
Мы с Васькой держим полковника на «мушке» – сейчас он вне защитного экрана. Капустин прикрывает нас со спины.
А хоббит уже внимательно заглядывает внутрь лифта, входит и зачем-то щупает стены.
Райлл советует:
– Можете и на зуб попробовать!
– Обязательно, – скалится Бинк и шумно втягивает носом, – Чем-то пахнет? А?
Ухмылка полковника слегка бледнеет:
– Чем же?
– Признавайтесь, кто ел хахирские колбаски с подливой?!
Райлл таращится на хоббита, как на опасного психа.
Но Бинк не переигрывает. Выходит и машет нам рукой:
– Порядок!
Райлл заметно расслабляется.
– Теперь, отпустите Илгу! – твёрдо говорю я.
– Сначала, кристалл.
– Мы и так у вас под прицелом.
Полковник переглядывается с тощим. И молча кивает.
Охранник Илги разжимает захват. Убирает бластер от её головы. Она идёт к нам.
Палец Димыча вдавливает кнопку «грузокладчика». Из пустоты материализуется ведро.
Райлл склоняется и недоуменно ворошит прекрасно сохранившиеся картофельные очистки:
– Это что? Для экранировки пси-поля?
– Угу.
– А где же сам кристалл?
– Всё там. Вы ищите. Хорошенько ищите… – советует Димыч. И второй раз жмёт на коробочку.
Маленький мальчик появляется из воздуха рядом с полковником. Райлл поднимает изумлённые глаза. Спецназовцы с оружием наизготовку таращатся, почти не мигая.
А мальчик обводит всех несчастным взглядом. И тоненьким голоском спрашивает:
– Вы – плохие дяди?
В гробовой тишине мы пятимся к лифту.
И только Илга недоумённо застывает. Ещё бы, в её женской голове не укладывается – как это бросить беззащитного ребёнка.
Вот глупая! Скорее бы добежать до лифта и пару самых горячих минут отсидеться в укромном месте!
Объяснять – нет времени. Я хватаю её за руку.
Тут происходит неприятное. Маленький мальчик наконец-то «засекает» наши физиономии!
Личико его перекашивается в праведном гневе:
– Вы – плохие дяди! ОЧЕНЬ плохие!
– Спасибо, мы знаем, – бормочет Васька и тихонько отступает. Полковник Райлл офонарело таращится на эту картину. И медленно достаёт из кобуры бластер.
Тело «малыша» начинает стремительно распухать. Ещё немного – и голова становится размером с водогрейный котёл. А «тонкий» голосок ревёт так, что в ушах закладывает:
– ЭТО НЕПРАВИЛЬНО ОБИЖАТЬ МАЛЕНЬКИХ!!!
– Кто б говорил, – шепчет Димыч. Росту сейчас в «ребёнке» – не меньше пяти метров.
– Что это? – сдавленно бормочет Илга. Глаза у неё – абсолютно круглые.
– Брат по разуму, – объясняю я.
– Скорее – дальний родственник, – кривится Бинк.
Тут дискуссия резко обрывается. У полковника Райлла не выдерживают нервы. Он палит в «малыша» из бластера.
Весьма опрометчивый шаг.
Дырка в котлообразной голове быстро затягивается. А внимание существа переключается на полковника и его команду.
Ладошки размером с экскаваторный ковш молотят по спецназовцам:
– ПЛОХИЕ ДЯДИ! ПЛОХИЕ, ПЛОХИЕ!!!
Дикие вопли.
Огненные росчерки бластеров.
Вонь горелой протоплазмы.
В общем – ад кромешный. Как раз то, что надо!
Мы бросаемся к лифту.
И в этой суматохе, я вдруг замечаю тощего урода в мундире. Того, что держал ствол у виска Илги. По-моему он единственный сохранил удивительное хладнокровие! А сейчас, целится в нас из здоровенного бластера! Вот гад!
Я вскидываю плазменник. Но не успеваю.
Лицо обдаёт жаром.
Он промахнулся!
Щас я его!..
Выстрелить не получается. Илга хватает меня за приклад.
– Ты что! – я резко оборачиваюсь. И вижу, как оседает у лифта спецназовец – с аккуратной дыркой во лбу. Выходит, тощий не промазал?
Дорога свободна. Мы мчимся к дверям лифта.
Они захлопываются у нас перед самым носом.
Электронный голос торжественно объявляет:
– ВНИМАНИЕ! БИОЛОГИЧЕСКАЯ УГРОЗА! НА УРОВНЕ ДЕЙСТВУЕТ КАРАНТИН!
– Трумлю в задницу! – хрипит Бинк. Мы разворачиваемся и вскидываем оружие.
Тупичок у лифта – наш последний бастион. Если кто вздумает сунуться…
«Урод» в мундире бежит прямиком навстречу нашим стволам.
– Не стрелять! – кричит Илга.
И пальцы застывают на гашетках.
Через миг, что-то вроде лёгкой дымки отделяет нас от комнаты. Тощий с разбегу летит сквозь эту дымку.
Приземляется в аккурат на Лубенчикова.
– Ну, ты, гад! – орёт Васька. И пытается отбиться прикладом плазменника. Тощий ловко уворачивается:
– Извините, – встаёт на ноги, отряхивается, как ни в чём ни бывало.
Васька свирепеет:
– Можно я его застрелю?
– Ни в коем случае! – решительно говорит Илга.
– Да, ведь он же, тебя…
– Спокойно, – вмешивается Бинк, – Думаю, мы услышим объяснения…
Сейчас, и правда, не до разборок.
Какой-то спецназовец целится из бластера. Я жму гашетку в ответ. И плазменный заряд без всякого толку растекается по дымчатой преграде. Вражеский луч гаснет по ту сторону.
– Что за фигня?
Тощий кисло усмехается:
– На уровне – карантин. У всех выходов и лифтов активированы защитные барьеры.
