– Слушай, а что сделали эти осьминоги со своей посудиной?
Я рассерженно насупил брови: он что, издевается?
– Да это не они! Это ты сделал!
– Я-а? – искренне изумился Лубенчиков, – Да я ведь совсем слегка… Оно само.
– Вместо того, чтоб ногами махать, хоть иногда работал бы головой!
Васька обиделся, отвернулся и попробовал с помощью резака добраться до стены. Пролетел метр, но едва он выключил резак, неведомая сила плавно вернула его в исходное положение.
– Что за хреновина!
– Искривленное пространство, – вздохнул я, – Появилось что-то вроде силы тяжести.
Лубенчиков нахмурился, засопел, разглядывая причудливо изменившуюся, бывшую центральную колонну:
– Не нравится мне этот абстракционизьм. Надо рвать отсюда когти. Пока не поздно.
– Какая свежая мысль! – обрадовался я.
– Попытаемся проделать новую дырку.
– Внешние стены резаком не взять. Слишком толстые. Помнишь, Ленка показывала схему? А кроме внешних стен здесь ничего не осталось…
– А эта… колонна? Она ведь внутри полая. До самых отсеков экипажа.
– Можно попробовать… Только, врядли у неё материал слабее. Это ведь несущая конструкция.
Мы внимательно изучили покрытую трещинами поверхность и выбрали место, где трещины были глубже. Используя резаки в качестве реактивных движков, приблизились к средней части колонны и ухватились за сохранившиеся поручни.
– Диаметр отверстия сантиметров пятьдесят, работаем на средней мощности! – предупредил я.
Васька буркнул что-то невнятное.
Я оглянулся… и едва не выронил инструмент.
Головастый, распухший монстр таращил на меня здоровенные гляделки неправильной формы и разного размера: левый – раза в два больше правого.
Кроме этого чудища, никого поблизости не просматривалось.
– Ты кто такой? – уточнил я, на всякий случай удерживая палец на спусковой кнопке.
– А ты кто? – спросил монстр, направляя в мою сторону устройство, изогнутым раструбом похожее на мясорубку. Голос был какой-то странный, будто с заедающей кассеты на дрянном магнитофоне. Правда отдельные знакомые интонации можно было различить.
– Ва…Васька?! – изумился я и упавшим голосом спросил, – Что с тобой случилось?
– Со мной? – удивилось чудище и кошмарно ухмыльнулось, – Ты на себя глянь.
Я посмотрел. Вроде, всё в порядке. Правда, левая нога оказалась толще и сантиметров на десять короче правой. Но в любом случае, это была мелочь. По сравнению с тем, что произошло с Васькой.
Решительно отбросив страхи, я начал карабкаться по колонне к моему несчастному товарищу. И с удивлением, обнаружил, что вблизи Лубенчиков имеет куда более гуманоидный вид. Он удивился не меньше:
– Слушай…а ты вроде опять нормально выглядишь? – голос был вполне васькин.
Тут до меня дошло.
– Это всё пространственные искажения!
– А почему там было нормально? – махнул он рукой в сторону восьмигранника.
– Просто у краев это проявляется сильнее.
– Ну да?
– Обычно, такие мощные искажения бывают в очень сильных гравитационных полях. Например, вблизи поверхности черных дыр.
Васька снова оглянулся на восьмигранник:
– На дыру не похоже.
– Да и вообще всё не так. Неправильно! И гравитация слабая, и мы ничего не чувствуем. А ведь при этих искажениях, нас не то, что на куски… На молекулы должно было разорвать!
– Ты не расстраивайся, – успокоил меня Васька, – Думаю, всё еще впереди.
Больше не тратя времени на разговоры, мы опять взялись за дело. И обнаружили новую неправильность. Вместо тонких, ослепительно ярких лучей плазмы, наш инструмент производил длинные языки – вроде тех, что вырываются из разрегулированных газовых зажигалок. По материалу они скользили без малейших последствий. Все равно, что плавить чугун с помощью спичек.
Мы выставили резаки на полную мощность. Только это не помогло. А спустя минут двадцать у Лубенчикова сел энергоэлемент. Он вставил запасной, но продолжать не стал.
– Бесполезно.
Я не спорил. Прилепил резак на пояс и сказал:
– Наверное, Димыч с Ленкой пытаются сейчас до нас добраться.
– Конечно, пытаются.
Мы снова замолчали. А я подумал: сможет ли Ленка пробиться через это искаженное пространство?
До момента самораспада наших скафандров было меньше девяти часов. Но думать об этом совершенно не хотелось.
Глава 10
Около часа мы не предпринимали активных действий. Просто лазили по отсеку, держась на порядочном расстоянии от восьмигранника. Изучали искореженные остатки оборудования и пытались, если не понять, то хотя бы вообразить, как это всё работало. Конечно, не самое разумное занятие. Как, если бы древние египтяне пытались разобраться в устройстве взорванного «жигуленка».
Единственное, что мы установили – эпицентр взрыва находился где-то в районе исчезнувшей дыры.
– Это их снаружи чем-то долбануло! – заметил Васька, – Например, метеоритом.
Я оглянулся по сторонам и почесал затылок левой рукой (правая – держалась за торчавшую из колонны гнутую арматурину):
– Может и метеоритом. Причем на порядочной скорости. Иначе не было бы такого взрыва.
– Если только метеорит был не из тротила, – хмыкнул Лубенчиков.
– Скажи еще из гексогена. И по-моему, в космосе оно взрываться не станет.
– Станет. Но слабее, – уверенно заявил Васька, – Полтонны, думаю, хватило бы.
Я удивленно заморгал. Интересно, откуда такие глубокие познания?
– Лубенчиков, а ты, часом, поезда под откос не пускал?
– Не-а… Только «шестисотые» мерседесы.
Окинул меня ироничным взглядом. И более серьезно добавил:
– Знаешь, Лёха. Учитывая здешние разборки – метеориты не причем… Думаю, кто-то сильно не любит этих красавцев уиту.
Тут я был согласен. Метеориты из взрывчатки – гипотеза интересная. Но куда более вероятно, что корабль-цилиндр атаковали. А судя по заделанным на скорую руку пробоинам, осьминогам удалось уйти от врагов и заняться ремонтом.
Хотя, врядли они ушли далеко – с едва не полностью разрушенной энергоустановкой…
Я кашлянул:
– Вполне возможно, кое-кто успел побывать здесь… до нас.
– Ага, – согласился Васька, – Тогда от осьминогов мало что осталось.
– В лучшем случае. В худшем – «любители» моллюсков еще шатаются где-то поблизости. Будет сложно наладить с ними отношения. Кажется, у Ленки нет инструмента, способного проделывать в звездолетах такие же дырки.
