– Ага, – тоже просветлел Васька, – По сравнению с этим, любые гиперепереходы – тьфу…
Мы вспомнили ещё несколько историй из биографии Димы. И на душе полегчало.
Решили вернуться к осьминожьему звёздолёту.
Удалось это не сразу.
Поиски завели нас довольно далеко. А проклятый туман и не думал рассеиваться.
На однообразной местности не было ориентиров. Травка – чистенькая, ни бутылок, ни окурков… Нас явно забросило куда-то в сторону от очагов цивилизации.
Что-то пёстрое мелькнуло под ногами. Я наклонился.
Вот и первые признаки культуры. «Неповторимый устойчивый вкус»– написано на упаковке презерватива.
– Какой-то извращенец потерял, – усмехнулся я. А Лубенчиков вдруг покраснел и торопливо сунул находку в карман:
– Так… На всякий случай…
– Какой ещё случай?
Васька пробурчал невнятное. Но я уже не обращал внимания. Из белой мглы явственно проступил тёмный силуэт.
– Корабль!
Мы двинулись вперёд. И не дойдя десятка шагов, замерли. Там, в полупрозрачной пелене что-то шевельнулось. Неясное, тёмное…
Васька выругался хриплым шёпотом:
– Вот, уроды…
– Кто?
– Охотники за металлом, ясное дело… Пока мы с тобой гуляли – небось половину артефактов успели свинтить!
Мы прислушались. Доносился слабый скрежет.
– Гады, – констатировал Васька и решительно направился к звездолёту. Я не отставал.
– Ни с места! Милиция! – рявкнул Лубенчиков, приближаясь к кораблю, – На землю! Руки за голову!
Я поёжился. У Васьки – явно актёрские способности. Ещё чуть-чуть и даже мне станут мерещиться фуражки в тумане…
Что-то тяжёлое звякнуло и затихло.
– Васька, – шепнул я, – А ты уверен?..
Опять раздался слабый скрежет. Откуда-то по ту сторону громадного корпуса.
– Ну, наглые, – поразился Лубенчиков, – Давай обойдём их… ты – слева, а я – справа.
– Давай, – вяло кивнул я. И оглянулся в поисках чего-то убедительно-весомого. Ничего подходящего рядом не было. Пришлось ограничиться суровым выражением лица.
Тщательно сохраняя это выражение, я обошёл торец звездолёта. Высунул голову. Никого.
Выждав секунду, я вслушался.
Скрежет затих. И я двинулся вперёд. Сильно жалея, что у меня нет при себе плазменного резака. Хотя бы даже с севшими энергоэлементами.
Эта белёсая пелена уже начинает действовать мне на нервы…
Впереди замаячила фигура. Я напрягся и сразу успокоился.
Всего лишь Лубенчиков.
На васькиной физиономии читалось несвойственное ему интеллектуальное усилие. Лубенчиков стоял рядом с открытым люком в корпусе звездолёта. Раньше всё точно было закрыто.
Я подошёл. Васька выразительным жестом приложил палец к губам. Указал в сторону люка.
Я кивнул, внутренне холодея. Лубенчиков вскарабкался и исчез внутри. Я вскарабкался следом. В узком тамбуре было темно. Вдобавок широкая васькина спина почти полностью его перекрывала.
Внутри чем-то воняло. Чем-то явно неземным. Может быть дохлыми оранжевыми осьминогами. Или инопланетными носками…
Коридорчик резко изгибался. Из-за поворота лился слабый свет. Васька шагнул вперёд. Замешкался. Я высунул голову из-за его плеча.
В следующий миг мы оба оцепенели.
А ещё через мгновенье свет погас. И спотыкаясь друг о друга, мы бросились к выходу.
– Что это было? – спросил Васька, переводя дух метров через пятьдесят.
– Откуда я знаю… На охотника за металлом он точно непохож!
Я видел кошмарную физиономию лишь долю секунды. Зато она чётко отпечаталась у меня в памяти.
Голубоватая кожа с синюшными пятнами. В дико-вытаращенных зрачках – бешеная ярость. Из приоткрытого рта выглядывают массивные клыки. Гармоничным обрамлением – вздыбленная коричневая шерсть. Бр-р-р…
Остальное – скрыто темнотой. И всё же мы успели понять, что чудище – громадных размеров.
– Я такое… только в кино… – поёжился Васька.
– Оборотень?
– Ага… Или вампир… тоже синенький.
– Вампиры бреются. А у этого – щетина.
Какое-то время мы сидели тихо, обдумывая ситуацию. В придачу к чужому звездолёту – редкий экземпляр фауны. Агенты Малдер и Скалли, наверное, были б в экстазе… Только мы – люди простые…
– И откуда он взялся на нашу голову?
– Слушай, – встрепенулся Васька, – А может всё к лучшему?
– В смысле?
– Этот корабль – настоящее сокровище! Бабок за него отвалят – немерено! А как в древности охраняли сокровища?
– Откуда я знаю… Ментов ставили на каждом углу.
– Дубина! В комнату с золотом сажали громадную змеюку. Или некормленного тигра!
– Бедный тигр…
– Зато сокровища были целёхонькие!
– Ты кое-что упустил, Васёк… Наш монстр – существо свободное. И с какой стати он будет торчать рядом с кораблём?
Лубенчиков не сдавался:
– Ну… Мы могли бы его прикормить…
– Зелёной травкой?
– Сбегаем в деревню за колбасой! А пока – пусть сидит под замком!
Что мне нравится в Ваське – оптимизм. Я кашлянул:
– Интересно, а кто открыл тот чёртов люк?
Лубенчиков насупился. Во всех его предыдущих рассуждениях зияла неустранимая логическая дыра.
– Ты… Ты думаешь, мы здесь не одни?
Я промолчал. И поёжившись, окинул взглядом белёсую пелену, окружавшую нас со всех сторон.
В нынешней ситуации было два выхода. Первый – используя погодные условия, оказаться, как можно дальше отсюда. То есть, грубо говоря, смыться. Выход – самый простой. Но для нас, людей испытанной храбрости, конечно унизительный.
Не бросать же честно заработанные баксы!
Поэтому мы решили действовать иначе.
Туман – наш союзник. Мы с Васькой переползали от одного куста до другого. И неумолимо сокращали дистанцию до противника.
Штаны и рубашки стали влажными от росы. Зато мы опять оказались вблизи корабля-цилиндра. А главное, враг понятия не имел, что теперь мы следим за каждым его шагом.
Я затаил дыхание. Из-за нашего куста открытый люк прекрасно был виден. От собственного бесстрашия перехватывало дух. И мурашки ползли по коже.
Кто-то там, внутри, опять лязгнул по металлу.
Васька прикусил губу. Он искренне переживал за сохранность звездолёта уиту. Как если, это был его собственный жигулёнок.
