Я облизал губы. Замечание верное.
Ленкины враги были и врагами Бинка.
Если мы хотим сделать его союзником – пускай знает правду. И наплевать, что мнение его об интеллекте землян от этого ухудшится. В конце-концов, куда уж хуже?
Спешить нам некуда. Туман всё ещё стлался плотной завесой. Разведка окружающего мира всё откладывалась.
Так что мы с Васькой были обстоятельны. Особенно в эмоциональных подробностях.
– Вот такая фигня, – через полчаса подытожил рассказ Лубенчиков. По-русски. Странно, но Бинк понял фразу без перевода.
– Фигня, – согласился волосатик. Тоже по-русски.
И уставился куда-то в потолок. Пока мы рассказывали нашу историю, Бинк лежал на полу. Время от времени дрыгая босой ступнёй в особо авантюрных моментах. А сейчас надолго замолчал. Погрузился в раздумья.
– Ты думаешь, он поверил? – шепнул Васька.
Вопрос был риторический. После генератора и прыжков из Тёмной Зоны, как не поверить? Даже если б мы назвались джедаями-самоучками… Кстати, интересная мысль.
– Ага, – изрёк Бинк минуты через две. И опять повторил, – Ага. Крепко вы вляпались.
– Сами знаем, – хмуро отозвался Васька.
– Нет, не знаете. Хотите уцелеть, больше никому об этой истории – ни слова!
– А в местную полицию? – осторожно уточнил я.
– НИКОМУ!
– Даже так? – приподнял бровь Лубенчиков, – Нас «кинули», забросили хрен знает куда… Да ещё с чудищем на борту… Есть в этой Галактике закон?
– Ты чё не понял, голокожий? У вашей «тарелки»– Соединённые Планеты на хвосте!
– Ну и что? Мы на эти планеты лезть не собираемся! Это ж не единственная держава в космосе?
– Не единственная… – согласился Бинк.
– Есть же ещё Империя! – воодушевился Васька. А в памяти у меня разом встали картинки из фильмов и книжек: армады звездолётов, величественные дворцы и космопорты… Мундиры генералов, лазерные мечи и… Дарт Вейдер. Тьфу-ты… Его только нам не хватало.
– Империя, – мечтательно повторил Лубенчиков.
А с Бинком что-то произошло. Он мелко затрясся, оскалив клыки. Потом я сообразил, что волосатика душит смех.
Васька нахмурился. Бинк отдышался, вытирая слёзы:
– Да, она вам поможет… Она всем помогает. Мне вот – гипердвижок… Сняла с собственного крейсера и подарила…
– Что ты хочешь сказать?
До Васьки ещё не дошло.
– Империя – пустой звук, – серьёзно сказал Бинк, – Осталось одно название.
– Она проиграла войну? – спросил я.
– Выиграла, – криво усмехнулся Бинк, – Целых две. Только победой воспользовались другие. Уже пятнадцать лет Соединённые Планеты диктуют волю Галактике.
– Ясно, – вздохнул Лубенчиков, – Миротворческая станция «Луч Надежды»… Борьба с терроризмом.
– Такая станция у них не одна. Но главное – они контролируют большинство торговых путей. И даже в секторе Империи чувствуют себя, как дома.
– А куда Император смотрит? – возмутился Васька.
– Никуда не смотрит, – буркнул волосатик, – Император уже семнадцать лет, как в могиле. Есть Наследница. Через месяц, в день совершеннолетия, её должны были короновать. А она заболела. Целый год лежит в коме.
– И кто же правит?
– Регенты, мать их… – добавил Бинк крепкое словечко из галактического лексикона.
Воцарилось молчание. Почти осязаемо тяжёлое.
Первым не выдержал Лубенчиков:
– Дружище… Ты говорил на твоей колымаге есть спиртосодержащие жидкости?
Бинк сделал ревизию уцелевшим припасам. Собрал дурнопахнущие коробки в огромный пластиковый мешок.
Васька повёл носом:
– Может включим вентиляцию?
– Не работает, – тряхнул шевелюрой Бинк, – Ни хрена здесь ни работает…
– Да, – сочувственно вздохнул я, – Такой замечательный корабль угробили эти гады…
– Ага. Замечательный. Как раз после этого рейса я собирался продать его на металлолом.
Бинк порылся в тесных внутренностях хозяйственного отсека и извлёк фиолетовые бутылочки. Передал мне:
– Выпивка. Сейчас найдём закуску.
На дне пустого холодильника он обнаружил запаянный в прозрачную плёнку кругляш. Толщиной с миллиметр. И не больше сантиметра в поперечнике.
– Думаю, на троих хватит.
Мы с Лубенчиковым переглянулись, но промолчали. Видимо, такой у них, у «хоббитов», обычай…
Бинк открыл дверцу на стенной панели крохотного камбуза. Сунул кругляш внутрь:
– Щас будет готово… – и через считанные секунды извлёк из разоревателя здоровенный пирог.
– С мясом пумпакских трумлей, – пояснил хоббит.
От сердца у нас отлегло.
Нет, Вселенная не такая уж и чуждая нам, землянам. Если в дальнем космосе растут трава и цветы. Если представители иного разума не обходятся без закуски…
Мы уселись на сухой травке рядом с люком. Волосатик оттащил мешок с просроченным сухпайком подальше в туман и зловоние сюда почти не доходило.
Ветерок нёс аромат луговых цветов. Так что, хотелось расслабиться и забыть, где мы. Может это и не слишком осторожно – расслабляться на неизвестной планете, но Бинк так не считал. Тоном опытного звездолётчика он успокоил:
– Раз до сих пор не напали – значит полчаса ещё точно подождут!
Содержимое фиолетовых бутылок было терпким, но приятным.
– Не меньше двадцати градусов, – профессионально оценил Лубенчиков.
А Бинк предложил тост:
– За мягкую посадку!
Мы не возражали.
Пирог был вкусный и слишком быстро закончился. Но в бутылочках ещё хватало содержимого. И разговор тёк сам собой – лёгкий, как журчание ручья.
– Вообще-то, я думал что мне крышка, – признался Бинк, – За один рейс я дважды нарвался… Первый раз – еле ушёл. После этого целые сутки висел у белого карлика – латал корпус…
– А почему ты один? – спросил я, – Весь экипаж погиб?
Бинк хмыкнул.
– Если назвать экипажем двоих лоботрясов…
– Осьминоги? Я, хотел сказать, уиту?
– Ага. Из них такие же уиту, как из тебя – панцырный носорог… Какая разница, где регистрировать посудину? Просто Уиту-Шер – нейтральный мир. И формальностей меньше…
– Так что ж приключилось с командой? – напомнил Васька.
– Скисли они. В штаны наложили. И остались. Там же, на станции у белого карлика…
– А ты?
