– Просто так. По делам.
– А ты не боишься одна, так далеко от дома?
– Я же не одна, – прищурилась Илга.
– А дом твой далеко?
– Не очень.
– А ты – скрытная…
– А ты – болтливый.
Обидно, когда тебя не воспринимают всерьёз. Тем более, я-то знаю, что я старше и умнее. И почему она об этом не догадывается?
Через час мы с Васькой решили передохнуть. Русло здесь было без изгибов. Лодка могла свободно дрейфовать по течению.
Оба к тому времени изрядно утомились и заработали мозоли. Гребцы из нас – ещё те.
Илга с лёгким презрением осмотрела наши изнеженные ладони и развязала мешок, лежавший на корме. Достала оттуда свёрнутую полосу грязноватой ткани.
– Э-э… – испугался Васька, – Её б не мешало простерилизовать…
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – пожала плечами Илга, – Ткань пропитана настоями целебных трав.
Мы перестали сопротивляться и «русалка» довольно-таки ловко забинтовала наши руки. Крепко и надёжно – чтобы не сбилось, когда опять сядем за вёсла.
Бинк хмурился и помалкивал. Кажется он не верил в траволечение. Но в дела «дикарей» не вмешивался. Когда пришла его очередь грести – достал из кармана перчатки.
Мы вкалывали, сменяя друг-друга, ещё часа полтора. Потом Васька не выдержал:
– Делаем привал!
– Слабаки, – усмехнулась Илга.
Присмотрели место для высадки – небольшую бухточку под крутым косогором. С этого берега нас не заметят.
Привязали лодку к торчащему сверху корню. Попадали на тёплый песочек. Илга села чуть в стороне.
Да, для посланцев небес мы оказались изрядными хиляками. Не Гераклы и уж, конечно, не Аполлоны… Зато – бесплатная рабочая сила.
– Эй, хозяйка… – подмигнул Лубенчиков, – Даже галерных рабов иногда кормят.
– Да ну? – заинтересовалась Илга, – А кто такие галерные рабы?
Всё таки, она была хорошая девушка и не особенно долго полоскала нам мозги. Вытащила из корзины круглую лепёшку и честно разделила на четверых. Вместо приправы – какая-то травка, смахивающая на лук и крохотные сушёные фрукты.
Васька мгновенно оприходовал свою долю и вздохнул:
– Знаете, недавно раскопали древне-римское поместье и установили поразительный факт.
– Какой?
– Рабов кормили лучше.
Илга прищурилась:
– Целая река перед тобой. А в реке– полно живности.
– У тебя есть удочка?
– Кое-что надёжней.
– Доставай! – радостно вскинулся Лубенчиков.
– Вечером, – немногословно пообещала Илга.
Дальнейшая беседа как-то стёрлась из памяти. Меня разморило на солнышке.
А потом нас растолкала Илга.
Кругом была тишина. На небе – безмятежные облачные барашки. На реке, кроме нас – ни души. Сейчас бы расслабиться и плыть… плыть, сливаясь с мирозданием…
Увы. Трудно расслабляться, ворочая вёслами.
Чем больше «гудела» моя спина, тем глубже я проникался сомнениями. Кто кого, собственно говоря, использует?
Я заглядывал в безмятежные илгины очи. И не мог отыскать ответа.
Сомнения терзали не только меня.
– Знаешь, Лёха, – сказал Васька по-русски, так чтобы Илга не догадалась, – Мне кажется, нас вводят в заблуждение…
– Куда-куда?
– Я хотел сказать – морочат яйца и вешают лапшу!
– Не надо о еде.
– Интересно, если бы не мы, как бы она одна управлялась с этой лодкой?
– Ну… Она – бойкая девчонка.
– Вот именно! Нашла троих идиотов – за пару ломтей чёрствой лепёшки.
– Думаешь, она всё наврала?
– Зуб даю! Нет там никакого особого места! И никаких гостей с неба!
Я искоса глянул на Илгу. Такое милое существо… На тихой, неиспорченной планете…
– А может и не врёт.
– Лёха, все они одинаковые! Хоть на Земле, хоть в «чёрной дыре»! Уж я-то натерпелся…
И Васька поведал душераздирающую историю про некую Катьку. В седьмом классе, на итоговой контрольной по геометрии эта Катька дала ему списать. Бедный Лубенчиков поверил во взаимную симпатию… А потом ему пришлось до самого дома тащить её тяжеленную сумку. И в одиночку отбиваться от её здоровенных ухажёров-восьмикласников.
– Чуть руку не сломали, гады!
Синяки зажили, но душевная травма осталась.
– Понимаешь, Лёха, бабы на нас ездят! Всегда! Закон природы! И чем она симпатичнее и умнее – тем большая стерва.
– Ага… Выходит, лучшие женщины – уродливые и тупые?
Васька озадаченно умолк. Кажется, так далеко в своих рассуждениях он ещё не заходил.
Бинк не вытерпел:
– О чём болтаете, голокожие?
– Да вот, спорим – доплывёшь ты до того берега или нет…
Хоббит испуганно притих.
А я сильнее налёг на вёсла. Будто хотел пробиться через завесу подозрений. Опыта у меня, конечно, меньше чем у Васьки. Но какой-то резон в его словах есть. «Слабый пол» – как же… Грубая физическая сила для разумных существ – вовсе не решающий фактор.
Багровое солнце клонилось к закату. Нашими трудами и течением лодка шла на юг.
Иногда «капитанша» Илга задавала нам вопросы. Мы отделывались общими фразами. Почти такими же фразами отвечала нам и она. В нашей команде ещё царило равновесие.
Только есть хотелось всё сильнее и сильнее. Даже несмотря на усталость. Активность на свежем воздухе приводит к зверскому аппетиту. Тоже закон природы.
– Илга, ты говорила у тебя есть рыбацкие снасти? – напомнил я.
– Сначала, во-он туда дойдём…
Васька начал потихоньку закипать. Я стал бояться за «капитаншу». Как известно, мятежи на кораблях иногда вспыхивали и по более невинным причинам.
Русло сделало очередной изгиб. И я понял, что имела в виду Илга.
Озеро. Наша река впадала в озеро с уходившими к горизонту лесистыми берегами.
– Здесь– сказала Илга.
Мы бросили вёсла и течение понесло лодку прямо к середине огромной водной чаши. Бинк страдальчески вздохнул и судорожно вцепился в борт.
Илга достала моток тонкой бечевы и привязала к нему какой-то дурнопахнущий мешочек. Швырнула в реку.
– И это всё? – удивился Васька.
Илга приложила палец к губам. Сжимая бечеву, она смотрела в воду. Что интересно, там можно разглядеть?
