Чёрный ньюфаундленд удивлённо шевельнул ухом, застыл.
Целую минуту они с Илгой смотрели друг на друга. Ни один не произнёс ни звука. Только у меня было явное ощущение, что они разговаривают.
Черный вздохнул:
– Нельзя торопиться с выводами…
– Но и нельзя бесконечно откладывать.
– Сначала надо разобраться.
– Время не ждёт, Тагг.
Илга и ньюфаундленд обернулись в нашу сторону. Мне вдруг стало не по себе. Какие-то странные у них были взгляды. Оценивающие…
– Пушок, отведи гостей в их дом, – сказала Илга.
Рыжий пёс дёрнулся, чтобы вести нас хоть на край света.
– По-моему, кое-кто обещал рассказать правду, – напомнил Васька.
– Узнаете, – прищурилось «её высочество», – Всё узнаете… Но сначала дайте девушке переодеться.
Рыжий волкодав шёл впереди, охранники с арбалетами – за нами. Васька попробовал завязать беседу. Выждал, когда нетерпеливый Пушок убежит вперёд и шепнул:
– Эй, мужики… А вам не надоело, собакам подчиняться?
– Чего? – удивился высокий молодой парень.
– Я говорю, эти блохастые всем заправляют… Типа, начальство. А вас, вроде и за людей не держат…
– Во-первых, они не собаки, – внушительно поправил старший охранник.
– А кто же? – округлил глаза Лубенчиков.
– Гарргавы. А во-вторых, они все пользуются антиблошиными настоями. Так что, замечание твоё в корне несправедливо.
– Да? – нахмурился Васька, – Значит, вам нравится быть у них на побегушках?
– Кто это на побегушках? Мы лично собираемся отдыхать… Хватит, того что за вами трое суток гонялись.
Коридор достиг развилки. Охранники свернули направо. Пушок побежал прямо.
От неожиданности мы трое замерли.
– Э-э, – возмутился Лубенчиков вслед охранникам, – Я не понял? За нами ведь нужен глаз да глаз!
– А куда вы отсюда денетесь?
Шаги удалились.
– Да, ребята… – вздохнул Васька, – По-моему здесь нас не ценят…
– Эй! Вы идёте? – тявкнул Пушок.
Через пару минут мы оказались в небольшой круглой комнате. У комнаты не было потолка. Я как раз хотел сказать об этом. Не успел. Нас подхватило и понесло вверх.
– Лифт, – озвучил Васька, болтаясь в воздухе, – Но лучше бы он был из железа…
Я глянул вниз и порадовался, что электроэнергию здесь не отключают.
Нас вынесло из круглой шахты и опустило на терассу – гладкую каменную площадку, открытую солнцу и небу. Мы прошли остров насквозь.
Вид сверху был куда симпатичнее. Террасу обступал самый настоящий сосновый лес. Рядом луг – едва ли не с футбольное поле. Озерце с лебедями. Фонтаны, бассейны. Какие-то фруктовые деревья. И среди живописных зарослей – ажурные башни, другие непонятные, но симпатичные строения.
– Нам туда! – дернул головой Пушок.
Мы пересекли луг и сад.
Двухэтажный белый дом с башенками стоял у пруда в конце аллеи.
– Располагайтесь, – тявнул волкодав. И убежал.
Теперь мы и вовсе остались без надзора.
Чуть замешкались, но вошли внутрь. Бинк огляделся:
– Знаете, голокожие, я в разных тюрьмах сидел… Эта – довольно приличная.
Мы шли по комнатам – изучая, щупая и даже принюхиваясь.
Насчёт тюрьмы Бинк, конечно, круто ввернул. Только у меня и Васьки были другие ассоциации. Что-то вроде виллы супербогача. Причём богача, «повернутого» одновременно и на сверх-авангарде, и на антиквариате… Такой вот, диковинный, но вполне органичный сплав.
А ещё, всё это было очень удобно. Васька тут же залез с ногами на громадную кровать.
– Сними ботинки, свин!
– Не буду, – зевнул Лубенчиков, – В знак протеста. Пускай сначала объяснят, чего им от нас надо…
– Объяснят, не сомневайся, – вздохнул Бинк, – Только станет ли нам от этого легче?
– Кто они такие, а? Гарргавы хреновы…
– Откуда я знаю? И в каталоге ничего подобного не припомню…
– А ты, вообще, тоже хорош… Какого хрена ты её дразнил? Отсталая планета, отсталая планета… С ножом на неё бросился…
– Да, Бинк… Девушки этого не любят, – кивнул я, – Они – существа тонкие и ранимые.
Волосатик помрачнел. Отвернулся и вышел из комнаты.
Мы переглянулись. Васька хмыкнул:
– Разволновался бедняга… А мне уже здесь нравится!
Лубенчиков стащил ботинки и подпрыгнул на кровати.
– Не порть мебель, – предупредил я.
– Фигня, Лёха! Если Землю не отыщем – примем здешнее подданство! И будем как сыр в масле…
Договорить он не успел.
Из соседней комнаты донёсся треск рвущейся ткани и отчаянный вопль.
Мы бросились туда. Выбежали на балкон. К перилам был привязан обрывок простыни. Внутренне холодея, я глянул через перила. Балкон нависал над краем острова. И до земли сейчас было не меньше километра.
– Он что, спятил от страха?! – прошептал Васька, – Бросился вниз, идиот!
– Сам ты, идиот, – донесся знакомый голос, – А здесь оказывается такие тонкие простыни…
Бинк висел, уцепившись за край балкона. Кажется, ногами нащупывал опору. Потом ему это надоело и он спрыгнул.
Внутри у нас ёкнуло, а волосатик спокойно прошёлся туда-сюда по воздуху. Хмуро констатировал:
– Силовое поле. Так я и думал!
Мы помогли Бинку опять забраться наверх. И Лубенчиков укоризненно вздохнул:
– Дурак ты, волосатый… А если бы там ничего не было?
– Ни хрена вы не понимаете! – отмахнулся Бинк, – Эта настоящая крепость! Сад, лес, пруд – это всё декорация! И теперь я точно знаю – отсюда не убежишь!
– Ну… Это и так было ясно.
– Считаете себе самыми умными? – скривился Бинк, – Да я… Да вы знаете, из каких адских дыр я ускользал?
Он замолчал и презрительно сплюнул. Плевок повис в воздухе двумя метрами ниже балкона.
– Самый дерьмовый рейс в моей жизни… – грустно вздохнул Бинк, – И зачем я не остался на той орбитальной станции?
Похоже, настроение у него окончательно испортилось.
– Лучше уж в бербатийской тюряге отдыхать…
– Ты не прав, друг. Не прав, – Васька хлопнул хоббита по плечу, – Таких впечатлений ни в одной тюрьме не наберешься…
– Ага… С такими придурками я ещё не сидел.
Вот и сочувствуй после этого людям.
