Вспышки сзади. Огненные трассы справа и слева. Илга пытается отвечать им из «глушака».
– Плохо дело, – бормочет Бинк. Я знаю, о чём он. В зеркале заднего вида явственно маячит обтекаемый чёрный силуэт. И с каждым мгновеньем он растёт. Гравикар нас догоняет, а Бинк боится увеличить скорость. Провод, соединяющий «стрекоз» и так уже еле держится.
– Я поведу сам! – кричу ему в ухо.
Он кивает:
– Красная кнопка – «газ»! Синяя – «тормоз»! Поворотом рукояток задаётся высота. Максимум – два метра! Но не увлекайся. Чем выше – тем сильнее жрёт энергию! Готов?
– Да!
Бинк вырывает провод из гнезда. Мою «стрекозу» швыряет куда-то вбок. Васька сзади отчаянно матерится. Я судорожно сжимаю руль.
– Выравнивай! – советует Бинк.
Легко сказать. Гравис подпрыгивает, как норовистый конёк-горбунок. Явно желает избавиться от парочки седоков. Хорошо, что Илга и доктор-нищий едут с Бинком.
Горячим воздухом обдаёт висок. Дьявол, по нам же ещё и стреляют! Нельзя упускать это важное обстоятельство.
– Держись крепче! – ору я Ваське.
– Крепче уже не могу! – орёт он в ответ.
Я до отказа вдавливаю красную кнопку.
Бешеный скачок! Руль едва не вырывается из моих пальцев. Дома мелькают, как тени. Машины испуганно жмутся к обочинам.
Хорошо, что защитное поле гасит встречный поток. А то б нас сдуло!
– …С-с-сбрасывай! – вопит Лубенчиков.
– Кого?!
– Скорость сбрасывай!!!
А я не могу вспомнить, как именно это делается.
– Синяя кнопка! – орёт он.
– Точно, – радуюсь я. И слегка нажимаю.
Ой!
Меня швыряет вперёд. Но силовое поле амортизирует толчок. Поэтому я не перелетаю через руль. Класс!
Ваське повезло меньше. Кажется, его приложило мордой о мою спину. Спине – ничего. А вот Васька шипит от боли и пытается ругаться. Это у него плохо выходит. По-моему, он прикусил язык. Большое облегчение для окружающих.
– Спокойнее, Васёк, – я аккуратно выравниваю машину. Как раз вовремя, а то днище уже царапает по асфальту.
Я почти научился управлять!
Рядом возникает Бинк на второй «стрекозе». Глаза у него большие, но на разговоры нет времени:
– Держитесь за мной.
Резко бросает свой гравис влево. Поворот руля – и мы с Васькой мчимся следом, опять набирая скорость.
Огненные росчерки выстрелов мелькают рядом.
Вправо. Влево. Мы проносимся по узкому переулку. Ныряем в подворотню. Летим через парк между деревьями. И опять исчезаем в лабиринте ветхих и недостроенных домов.
В зеркалах заднего обзора уже нет чёрного гравикара. Мы оторвались! Но Бинк ещё долго не успокаивается, наматывая круги по городу.
Заросший сорняками пустырь на окраине – хорошее место для привала. Бинк «посадил» гравис в укромном уголке за кустами. Я тоже сбросил скорость и плавно остановил машину.
– Уф-ф! – Васька немедленно слез со «стрекозы» и облегченно повалился на траву.
Мы все разместились рядом. Кроме Бинка. Осторожный хоббит предпочёл отдыхать прямо в «седле».
– Ну, – окинул он нас пронзительным взглядом, – Кое-кто обещал порхать, как бабочка, и не лезть на рожон… Может объясните, чего вы не поделили с теми милыми ребятами?
– Милыми? – усмехнулся я, – Как же… Честные бандиты шли по улице, никого не трогали…
– Вот именно! – поднял палец Бинк, – Мало нам своих неприятностей?! А может, вы решили «крышевать» всех нищих в Тиррахисе?
Илга нахмурилась, но промолчала.
А Васька озадаченно потёр лоб:
– Всех нищих? Это ж большие деньги!
Бинк скорчил гримасу. И тут единственный абориген в нашей компании встрял в разговор:
– Извините. Думаю, возникло недоразумение…
Мы выжидательно уставились на дипломированного попрошайку. Он полез в карман пиджака, извлёк яркую пластиковую карточку:
– Вот мои документы: Китс Меллоу, доктор физики и археологии. А вот удостоверение, – пальцем ткнул в табличку висевшую на своей груди, – Я – официальный сборщик милостыни.
Только теперь мы всмотрелись в эту злосчастную табличку. Надпись была сделана на одном из диалектов галактического. Но, в общем, вполне читалась.
– Что значит «официальный сборщик»? – удивился Бинк.
– А вы разве не знаете? Правительство Ретана очень заботится о процветании науки. Но денег в бюджете мало. Поэтому всем дипломированным учёным выданы государственные лицензии.
– Лицензии… на что? – округлил я глаза.
– На сбор средств для развития науки и технологии.
Доктор опять полез в карман и вытряхнул на ладонь груду медяков. Пересчитал и озабоченно вздохнул:
– Из-за этих уголовников я потерял половину дневной выручки!
Бинк офонарело завертел головой:
– То есть вы…
– Я – учёный! И, кстати, член многих инопланетных академий! Поэтому, ни в какой «крыше» не нуждаюсь!
– Ага. Только бандиты думают по-другому.
– Эти невежественные молодые люди абсолютно не смыслят в юриспруденции!
– Зато они кой в чём в другом разбираются…
– Все равно, закон на нашей стороне! Мы имеем полное право работать вдоль всей улицы Изобилия до её пересечения с проспектом Независимости!
– А дальше? – спросил Васька.
– А дальше работают астрономы.
– Как всё здорово продумано! – восхитился Лубенчиков.
– Звездочётам повезло, – вздохнул Китс, – Мэр им вообще покровительствует. Так что, астрономия – на хорошем месте. Бывает, до двадцати реттов в день имеют!
– Круто, – кивнул Васька.
– Да. А им ещё и бесплатные обеды! Каждый вторник!
– Щедро, – пробормотал я, – Как это у нас до этого не додумались?
– Ничего, – успокоил Лубенчиков, – У нас тоже учёных ценят. Дай только время!..
Бинк шмыгнул носом:
– Здесь многое изменилось…
– Всё не так уж и плохо, – возразил Китс, – У нас на Ретане самые низкие в Галактике налоги. И никаких преград свободной инициативе! Главное – не лежать на печи!
– А как насчёт исследования мусорных баков? – некстати уточнил Васька, – Тоже ведь хорошая инициатива…
– Конечно-конечно. Только в мою лицензию это не входит. Должно же государство как-то поддерживать пенсионеров!
Мы с Лубенчиковым переглянулись. Он шепнул:
