Насчет стрел любви Вику тоже понравилось больше. Рука, сама, неловко потянулась к плечу Венедис, но девушка торопливо сменила тему:
— Сколько времени прошло с Большой Войны?
Вот и вся любовь со стрелами.
Вопрос сложный — с начала Войны или с ее окончания? Или какого-то переломного этапа? Та война не началась и тем более не закончилась в один день и продолжалась с разной интенсивностью добрых полвека. Впрочем, Вик не брат-свидетель — они разбирались в истории не в пример лучше и считали последнюю эру человечества от Исхода последних богов. В какой период Войны случился Исход, толком никто не помнил, но с этой отправной точки прошла уйма почтенных лет. Около семи с лишним замшелых сотен.
В каганатах официальное летоисчисление велось с более позднего времени Хана Одина — поддерживаемый ванскими наемниками, он жестко прогнул под себя совет старейшин и сел в Ишиме пятьсот тридцать восемь лет назад.
Венди согласно кивнула, услышав дату.
— А с Зеленого Неба — порядка тридцати? Можешь представить, что эти два события взаимосвязаны, причем древнее вызвано недавним, а не наоборот? И связь настолько же последовательная, насколько эмпирическая?
— Как настоящее влияет на прошлое? — не поверил Вик.
В самом ведь деле — нелепость.
— Через пробои пространства — некоторые события назревают дольше, чем можно себе вообразить. А о некоторых причинах мы узнаем позднее, чем осознаем последствия.
Бездонные мысли, недоказуемые тезисы. Все — как и положено в прорицательстве. Отвечая на ироничную улыбку, Венедис показывает свою записную книжку с перерисованной космограммой. Якобы та построена «от обратного» неспроста. Вик не хочет спорить — в Жизни в самом деле многое завязано на мелочные явления, которым невозможно, с первого взгляда, придать глобальное значение.
Луна, понятное дело, не вступает в беседу. Уж она-то должна помнить, как совсем не случайный метеоритный дождь на ее поверхности послужил толчком к началу Большой Войны. Когда это было? Вчера. Или завтра. Луна не понимает концепции Времени в ее человеческой интерпретации.
— И знаешь, что странно, — зевая, замечает Венедис. — Не берусь утверждать, но мне кажется — и тогда, в Войну, и сейчас, при Зеленом Небе, все заканчивалось по-другому…
Похоже, девушка еще пытается расшифровать «космограмму мертвецов» из блокнота. Но Венди ведь не мастер гороскопов?
— …человечество должно было быть стертым с лица земли.
Ну, так же оно и случилось. Практически.
К середине следующего дня Венедис вдруг начала раздувать ноздри, направляя нос по ветру, и даже приподнялась на цыпочках. Потом повернулась на север:
— Насчет двух оленеводов на сто километров вокруг мы вчера немного погорячились.
Старьевщик напрягся — если задержка лавиной ограничилась таким коротким промежутком времени, то впору строить острог и держать оборону по всем правилам фортификации. Чтобы не бегать куда попало, а убивать ищеек как положено — с последующей расчлененкой и изъятием потрохов на корм лисицам. Но Венди сильно не дергалась.
— Не Гоньба? — уточнил механист.
— Мозоль тебе на язык. Нет. Но идут принужденно.
— Много?
— Семь-восемь.
— Подождем?
Посмотрев в спокойные глаза ищеек и наглядевшись, как те резво скачут по курумнику, Вик вовсе перестал опасаться людей. Разумным было найти высотку поудобнее, чтобы вверх подниматься трудно, но на запад с нее соскакивалось легко. Да чтобы восточный склон — как на ладони. И устроить тир по живым мишеням. Или пропустить вперед, во избежание недоразумений. А если кочевье — заняться коммерцией. Только кочевые принужденно не ходят, они как ветер — затекают в отведенную им область пространства. В любом случае следует занять главенствующую на ландшафте позицию.
— Далеко еще, — успокоила Венди. — Даже если мы торопиться не будем, к вечеру не догонят. Значит, идем, как шли, только без стрельбы, и ночью с костром аккуратно.
Вик согласился, хотя сам был за немедленную организацию засады. Откладывать на потом важные дела, особенно — умерщвление себе подобных, он не любил. Но перехватывать инициативу без веских на то причин тоже поленился. Завтра так завтра. В конце концов, даже в чужой жизни значим каждый день — не говоря о собственной.
Вечером на стоянке спутники были спокойны — раскованно болтали о погоде, гастрономических преимуществах птичьего мяса над олениной и особенностях многокомпонентной ковки. Девчонка, вдобавок к остальным талантам, немного разбиралась в кузнечном деле. Философию и метафизику не затрагивали — не то чтобы специально, но накануне очередной драки мозг подсознательно отвергал нагрузку высокими материями. Вик набрался наглости и предложил жахнуть спирта. Венди на удивление легко согласилась — но только «символически». Но даже и этого хватило, чтобы поспорить из-за достоинств литой и сварочной технологий.
Засыпая, механист озадачился: с какой Венедис ему было интереснее — с любующейся звездами или с отстаивающей рецепты булата? Получалось, что и с той и с другой.
Место для засады нашлось очень удачное.
Горы Пояса уже совсем стали походить на высокие холмы, но здесь из покатого бока выходила порода, образуя небольшую гряду. Похожие скальные участки встречались практически на каждом шагу. Выветренные, изъеденные погодой бесформенные сланцевые наросты на поросших травой склонах создавали впечатление искусственных образований. Останцы, похожие на установленные вертикально грубо обработанные или сильно поврежденные стелы забытых религий. Иногда, не без помощи воображения, в камне можно было увидеть смутные очертания фигур людей и зверья разного. Или даже развалины древних замков — с башнями и арками. Природа — большой мастер по части мистификаций, более невероятные картины случается увидеть разве что в кружевах облаков.
И все-таки чаще останцы торчали из земли одиночными вкраплениями или совсем небольшими группами. Зато в выбранном месте на склоне горы возникла длинная стена высотой метров семь с острыми зубцами-укрытиями. Чтобы забраться на нее, нужно было уйти далеко вперед или вернуться еще дальше назад, зато вверх по склону и дальше, в сторону виднеющейся на юго-западе седловины, отходить не составило бы труда. Было даже за чем укрыться в случае перестрелки.
А вдоль линии леса, напротив стены, в вязком овраге струился ручей — под обстрелом быстро откатиться под деревья тоже не получилось бы. С учетом фактора внезапности — расположение не хуже, чем в недавней стычке с Гоньбой.
Венди местность тоже пришлась по нраву, хоть и осматривалась она по-всякому — даже с закрытыми глазами. Несколько заинтересовало девушку направление как раз к той седловине, в сторону которой, если что, планировал отходить Старьевщик.
— Любопытная аномалия, — пояснила девушка, указав на далекий проход между гор.
