В паре километров был опорный немецкий пункт с кучей блиндажей. Там немцы, представлявшие разные тыловые службы, жили долго и оставили в многочисленных помойках горы бытового мусора, а в блиндажах – даже мебель, натасканную из ближайших деревень. Потом, когда их колонна отходила по лесной дороге, им не повезло – догнали советские танки, раскатавшие колонну на марше вдрызг: мягонькие оказались штабники-тыловики, хоть и принадлежали к нашумевшей в то время элитной дивизии. Раздавленных немцев даже не похоронили, и весь хлам остался валяться на дороге и в канавах по ее обочинам.
В четырех километрах еще в 1941 году целую неделю ожесточенно дрались артиллеристы гаубичного полка РККА
[11]
, и полегли почти все. Чуток поодаль через пару лет держали позиции парашютисты рейха – и им тоже досталось сполна. Это только те драки, о которых Вите потом рассказали, а сколько всего было стычек и боев в этих местах – и местные старожилы не знали.
Большая часть бывших тут до войны деревень либо не пережила войну, либо во времена Хрущева пришла в упадок из-за централизованной ликвидации конского поголовья (а тракторами в этих болотистых местах работать было мучение), либо окончательно были добиты при укрупнении и централизации – была такая манера у Никиты Сергеича, когда колхозников свозили из малых деревень в центральную усадьбу и селили в многоэтажных домах, но с печным отоплением и туалетами на улице…
Безлюдье оказалось тем не менее весьма относительным – район был вкусным для поисковиков или черных копателей, как их величали не разбирающиеся ни в чем, но любящие хлесткие заголовки журналюги. Тут работали на вахтах памяти и официальные поисковые отряды, собиравшие останки советских солдат, валявшиеся по лесам все эти годы, тут рыскали и неофициальные одиночки и группы, занимавшиеся кто чем.
Разумеется, столь популярные на телевидении идиотские сюжеты о найденных этими черными следопытами тоннах взрывчатки и складах целеньких шмайсеров в масле, которые затем были проданы ими международным террористам, были чушью. Такой же чушью были и рассуждения о том, как жируют черные следопыты, продавая останки немецких солдат в Германию по тридцать тысяч евро за комплект, как реализуют они сотнями Рыцарские кресты с бриллиантами и потом разъезжают по лесам в «бентли».
Но Виктор, обнаружив, что кто-то из них нашел и унес припрятанную им тушенку в количестве трех ящиков, подумал, что стоит с этими бродягами познакомиться поближе.
Официалы, стоявшие крупными лагерями и работавшие открыто – с оформлением всех документов, его не заинтересовали. С его точки зрения, тратить кучу сил на то, чтоб найти какого-то пропавшего без вести бедолагу и потом корячиться, узнавая по истлевшей бумажонке из смертного медальона, кто он и откуда, было глупо.
А вот разжиться чем-нибудь стрелковым, пожалуй, стоило бы. С детства ему очень понравился МГ-34. И Витя иногда мечтал о том, как в его бункере будет стоять хорошо смазанный агрегат с элегантно свисающей из него лентой. Потом Вите было смешно вспоминать, как он, начитавшись журналистской дребедени, полагал, что легко купит вожделенный МГ. За дело Витя взялся всерьез: он вышел через Интернет на пару поисковых форумов и познакомился с копателями. Черные следопыты разочаровали его сразу же.
Оказалось, что это не те строго законспирированные и чуть ли не принадлежащие к тайному копательскому ордену беспощадные демоны в человеческом обличье. Оказалось, что неорганизованные неофициалы на редкость разношерстная компания. Потом оказалось, что и официалы очень разные. Разобраться без стакана было сложно, а со стаканом – невозможно. То Витя узнавал о скандале в благородном семействе, когда для улучшения отчетности вроде б «красные» следопыты сдавали собранные с немецкого воинского кладбища кости как красноармейские, то черный следопыт вообще был милиционером и при этом еще и порядочным человеком, а последнее Витю, не любившего ментов, вообще удивляло. И собирал этот мент как раз останки советских воинов именно с тем, чтоб их идентифицировать и похоронить с почетом. И таких черных было немало.
Оказалось, что правительству Германии даром не нужны останки солдат рейха, пропавших без вести в СССР: их не то что продать, их даже даром всучить было непросто. По причине того, что в случае признания этого солдата погибшим, правительству пришлось бы платить его родичам пенсию – за десятки лет!
Оказалось, что большая часть этих черных копателей – обычные фанатичные коллекционеры, собирающие на досуге всякую, с точки зрения Вити, жбонь.
Особо поразил его один – у парня в квартире Витя увидел более трехсот немецких касок! На первый взгляд все они были одинаковые, но коллекционер снисходительно показал: все декальки – рисунки – на касках были разные. То, что одна каска была белой, другая зеленой, а щитки-эмблемки на них были одна больше, другая – меньше, не вызывало у Виктора абсолютно никакого восторга.
Другой чудак собирал стеклянные пузырьки. Часть ездила просто покопать – как другие ездят в лес поохотиться. Там были самые разные мужики – и по возрасту, и по профессии, и по взглядам на жизнь. Часть из них совершенно спокойно могла бы быть официалами, но чудовищно сложный путь оформления документов вызывал у них отвращение.
А МГ, который Витя наконец повидал и подержал в руках, резко ударил по его мечте. Длинный ком сплошной ржавчины со сгнившим прикладом только перепачкал ладони. Попытки довести эту ржавчину до кондиции ни к чему не привели. Витя становился умнее, и собранная по МГ информация тоже не порадовала: не зря сами немцы заменили эту машину другой – МГ-42, что в условиях войны было непросто. Потом оказалось, что кинематографический восторг был преувеличенным – пулемет этот оказался сложным, тяжелым, капризным в отношении погоды и, самое главное, патронов к нему было бы не запасти. Да, в глубоких воронках и блиндажах под слоем воды в три метра найденные маузеровские патроны сияли на солнце… Но у большинства из них безнадежно подмокла гремучая ртуть в капсюлях, и сушить их было без толку.
Какой прок от пулемета без патронов? Или от пулемета, дающего выстрел через пяток осечек?
На следующий год в бункере опять было по щиколотку воды, а боковая стена расперла доски так, что они треснули, выставив в помещение острую щепу на разломе, и из-под них высыпалась на пол куча земли, превратившаяся тут же в жидкую грязь. Матрас на лежанке заплесневел. Все имущество либо разбухло, либо заржавело.
Кроме посуды. Посуду кто-то спер, найдя вроде бы отлично замаскированный бункер.
Из всего этого Витя сделал несколько выводов.
1. Бункер и склады должны быть там, где не шляется куча чудаков с металлоискателями, которые находят консервы на счет «раз».
2. Бункер должен быть сухим. Всегда.
3. Бункер должен быть теплым и не промерзать. Эта мысль пришла в Витину голову, когда он обнаружил, что вода в бункере покрыта тонкой корочкой льда.
