Монетчики наряжают своего человека в более разухабистое произведение: ажурный шлем на основе шапки, такие же витые полоски на руках и ногах. В целом изрядно оригинально. Если так прикидывать, то что-то толкиеновское: то ли гномье, то ли эльфийское. И перчатки тоже с витыми металлическими накладками. И даже красиво. После ряда мелких замечаний, которые обещают до утра учесть, вчерне решают, что завтра же опробуют двумя штурмовыми группами добить зоопарк. Впереди броненосец, а сзади огневое прикрытие.
Охрименко просит передать ему пару малокалиберных стволов – для работы в помещениях. С возвратом. Николаича начинают понуждать, но он тут же задает вопрос о том самом складе боеприпасов. Кроме того, у него есть информация о находящемся неподалеку тире – там, вполне возможно, есть и стволы.
Склад с патронами и тир ставят первыми пунктами в задачу для БРДМ.
Второй задачей получается рынок.
С рынком непросто – там явно много зомби. Возможно, что соваться туда будет глупо, особенно в пешем строю. Правда, один из отставников предлагает организовать с одной стороны огневую точку на лестничной клетке жилого дома, куда привлекутся на выстрелы и на мясо окончательно упокоенных остальные зомби. Тогда под шумок часть рынка можно вывезти. Ну а если не получится, то стрелков можно эвакуировать – они могут перебраться по крышам на другую сторону квартала.
Перспектива воевать со всем неживым населением Петроградской стороны как-то не воодушевляет. Жило здесь не меньше ста шестидесяти тысяч человек. Сколько сейчас бродит нежитью – неизвестно. Но куда больше, чем в Кронштадте…
Кто-то из хозяйственников спрашивает: а как насчет связаться с войсковыми частями? Отставники хмуро смотрят на штатского профана, и за всех отвечает Охрименко:
– Нету под Петербургом частей. Ближайшая более-менее боеспособная – в Борисовой Гриве. Туда еще добираться надо.
– Но ведь в Сертолове стоят танкисты!
– Сертоловская бригада расформирована уже. Склады еще там есть, а вот кто на этих складах – неизвестно. Попытки связаться ни к чему не привели.
– Но не может же быть так, что никаких частей!
– Может. И есть.
К моему удивлению, поднимается Званцев. Наконец он может привычно одернуть китель, как и положено – стоя.
– Имею информацию. Во-первых, завтра в семнадцать ноль-ноль для медиков будет проводиться семинар на тему «Патология медицины катастроф» на базе нашей больницы, в связи с чем начмедслужбы крепости приглашен для участия. Во-вторых, в районе Петергофа проявилась живая группа, в составе которой есть живой судмедэксперт. Мы собираемся провести там спасательную операцию, так как судмедэксперт нам нужен.
– Зачем вдруг вам понадобился судмедэксперт?
– Сейчас идет плановая зачистка жилых районов города Кронштадта от неупокоенных. Уже сейчас есть несколько случаев, подозрительных тем, что, возможно, это было сведение счетов с живыми, а не упокоение. Сами разобраться в подобном мы не можем, у нас там на улице Мануильского самая вакханалия была. Пока никого живого не обнаружено, а решать надо быстро… К слову сказать, там же, в этой петергофской группе, два исправных УАЗа. Совсем рядом танкоремонтный завод, на котором в прошлом году довелось побывать и увидеть БРДМ среди прочей бронетехники. А также птицефабрика. Потому предлагаем провести разведку в том направлении. Запчасти для музейных БРДМ и прочее в виде куриц сейчас очень пригодится.
– Ну курицы, вероятно, уже передохли. Это люди в квартирах могут еще держаться.
– И тем не менее стоит посмотреть. Они могли и разбежаться. Не исключено, что есть там живые люди. Опять же танковый завод. Мы все равно будем обследовать берега. Так что тут вы смотрите сами. Нам не нужна такая бронетехника, которая есть на ремзаводе. Вам – нужна. При наличии запчастей на заводе вы вполне можете отремонтировать шесть БРДМ и некоторые другие образцы.
– Для разведгруппы и здесь сейчас полно дел.
– Не спорю. Но разведка – дело наиболее подготовленных. Зачистку зоопарка можно провести и другими подразделениями. Если меня не обманули, у вас сегодня была акция протеста?
– Акция протеста? – удивляется Николаич.
– Человек двадцать беженцев устроили сегодня митинг под лозунгом «Какого … ваще!» – неохотно поясняет Михайлов.
– А если поточнее?
– Какого … ущемляются их права? Какого … их плохо кормят? Какого … их плохо разместили? Какого … им не дают оружие? Ну и так далее.
– А, следовало ожидать. Как прибежать сюда без портков и документов, так это запросто. А потом качать права.
– Да, именно качать права. Поорать, повозмущаться. А как до дела – и я не я, и лошадь не моя… Очень характерно.
– Что предложили?
– Дали сутки подумать. Если продолжат в том же духе, дадим оружие – и пойдут зоопарк чистить. Там работы много.
– Мне кажется, этого делать не стоит, – встревоженно говорит Николаич.
– Стало жалко «протестантов»? – удивляется Охрименко.
– Меньше всего. Идиотов чем меньше, тем спокойнее. Проблема в том, что они там друг друга постреляют да двери пооткрывают. И получим мы на выходе потребность повторной зачистки зоопарка с метаморфами. А это очень разные разницы. В первый раз были нормальные тупые охлажденные зомбаки. А сейчас будут и шустрики и метаморфы.
– К слову, эти протестующие в дело что, не годятся? – вполголоса, но внятно спрашивает стильная дама.
– В том и беда, что не хотят они работать. Грузчиками – впадлу, а что другое толковое – не умеют. Кстати, завтра вам в спальню установят несколько вещиц – щиты на окна и нары, чтоб не на полу спать. Этот, как его, пчеловод оказался толковым столяром, – отвечает Михайлов.
– Это хорошо, что нары и щиты. Но вот дураков запускать в зоопарк… Не нравится мне эта идея, – продолжает гнуть свою линию наш Николаич.
– Зато остальные хвост подожмут. Честно, достало уже – претензии, свары, драки… Я тут не как комендач работаю, а как участковый. Пайковый сахар суконцы на брагу перевели. И сношаются, сволочи, как кролики. Совсем нюх потеряли! Своего патрульного вчера с вашей кассиршей поймал… это, как ее… – возмущается Михайлов.
– Милкой? – как-то очень уверенно переспрашивает Николаич.
– Во-во! И хоть бы смутилась! Еще и претензии выразила, паразитка!
– Ну что ж, Бог терпел и нам велел… – утешает приятеля Николаич.
– Да иди ты…
– Ну утешься. Вон есть такой любопытный факт: «за изнасилование немецкой женщины» был осужден один американский солдат. Он совсем очумел – пользовал немку прямо на своем боевом посту (правда сдав пост, то есть хотя бы не «на часах»). Было это в арке Дворца правосудия, где шел главный Нюрнбергский трибунал. Дали ему несколько недель ареста на гауптической вахте. А ты говоришь!
– Что, серьезно?
