– Э-э... каком?
– Мире своего романа.
– Ну... Я полагал, у нас с вами серьезный разговор, господин Померанцев.
– Вполне, – сказал я и откинулся на спинку стула. – Врать не хочу, а правда слишком невероятна. Я не знаю, где Костя. Давайте остановимся на этом. Все вопросы по правам на экранизацию уполномочен решать я. Готов начать переговоры.
– А его бывшие жены? Сын? Мать? Они не заявят свои права?
– Только не мать. Поручиться за жен не могу, – сказал я честно. – Но написанная Костиной рукой и заверенная нотариусом доверенность, а также... – я чуть было не ляпнул про письмо, но вовремя поймал себя за язык, – есть только у меня. Отобьемся.
Владимир Сергеевич помолчал, изучая меня.
– Я все думаю, – сказал он, – в чем секрет притягательности романа? Мне так и не удалось это разгадать... Так в чем?..
– Автор дает надежду, – сказал я.
– Да бросьте! Многие книги дают надежду! – Я покачал головой, не соглашаясь. – Потом: что за дурной финал? К чему эта сказка? Откуда взялся Бог из машины, кто он таков? Остался ли жив Вадим? А Ольга... Одни вопросы... Понимаете, в сценарии все должно быть прописано, кино не терпит открытых финалов!
– Это ваша кухня, – сказал я. – Но сценарий, когда он будет написан, я хочу посмотреть, хотя и готов дать согласие на все изменения, которые, по вашему мнению, должны быть сделаны, чтобы картина получилась.
– Нам следует оговорить сумму, – сказал Лощинин и показал на пальцах рук. – Достаточно?
Я кивнул, не раздумывая.
– С вами неинтересно, – сказал режиссер. – Вы не торгуетесь...
Мы немного поговорили на отвлеченные темы, и я поднялся: мне и так было уделено довольно много ценнейшего времени.
Я был уже у двери, когда Владимир Сергеевич спросил:
– Алексей... Так что стало с Вадимом Князевым?
– Думаю, он скончался в больнице Севастополя от потери крови. Его смерть – первоначальная авторская задумка... И, хотя Бог из машины был призван спасти его...
Я вряд ли сумел бы объяснить, что, как только Костя оказался в том мире, от него перестало что-либо зависеть, и гибель героя – всего лишь судьба...
Выйдя на улицу и глотнув холодного зимнего воздуха, я уже знал, куда сейчас направлюсь. К Елене Петровне, Костиной маме.
Она ни разу за последний без малого год не позвонила, ничего не попросила и не поинтересовалась. Хотя наверняка знала, как гремит в последние месяцы в Москве (да и не только в Москве) имя ее сына.
Она ждала его самого. Она, как никто, имела право на своего сына, на его славу.
Я ехал к ней. Вез несколько экземпляров романа, понимая, что хотя бы один у нее уже есть, и деньги, внушительную для нее сумму – две тысячи долларов. Они были началом будущих финансовых поступлений.
Но это не главное. Гораздо важнее то, что я собирался ей сказать.
Я ехал сказать ей, что ее сын Костя – писатель. Настоящий писатель, оцененный миллионами людей по всей стране. Лучший режиссер будет экранизировать его роман, а сниматься в картине будут только звезды...
Я ехал сказать ей, что Костя с честью вышел из всех испытаний, передряг и потрясений, свалившихся на его голову в последние два года...
Я ехал сказать ей, как он любил ее всегда и продолжает любить...
Я ехал сказать ей, что Костя – мой лучший друг и всегда останется лучшим другом.
Лишь одного я не мог ей сказать.
На вопрос о том, когда она увидит Костю – и увидятся ли они когда-нибудь вообще, – я не сумел бы ответить...
Май 2005 – январь 2006; август 2010.
Москва
Автор благодарит за помощь, оказанную при создании романа:
к.и.н., журналиста и писателя Алексея Александровича Пензенского;
заведующего Рентгено-диагностическим отделением ИКБ № 2 Сергея Николаевича Тройнякова.
Об авторе
Сергей Кузнецов – филолог по образованию и писатель-фантаст по призванию, получивший признание не только в России, но и за рубежом – роман «Мраморный рай», вышедший врамках серии «Вселенная Метро 2033», недавно переведен на немецкий язык. В свободное время с удовольствием участвует в записи аудиокниг – профессионально начитывает произведения таких популярных авторов, как С. Луьяненко и Р. Злотников.
