Переходить по некрепкому льду довольно-таки широкую реку зимней ночью – удовольствие не из приятных, поэтому Лекарь вздохнул с облегчением, едва только добрался до прибрежной полосы на противоположной стороне, поросшей сухим камышом. Шелестящие пустые стебли уцелели от ветра только благодаря густому защитнику-лесу, который подходил очень близко к реке, и зорз, оглядевшись, подумал, что тут можно было бы организовать хорошее местечко для засады. С реки, а тем более – с противоположного берега деревья казались сплошной стеною, и если за ними умело спрятаться, можно застать врасплох переходящих реку по льду или пересекающих Святого вплавь. Он даже приметил места для наилучшего расположения стрелков из лука и мечников, могущих сделать неожиданную и гибельную для ничего не подозревающего врага вылазку, после чего вошел под сень деревьев. Далее дорога зорза круто сворачивала влево, и он быстро огляделся, примечая дорогу назад.
Если Кашлюнчик и появится, то только оттуда, размышлял Лекарь, внимательно вглядываясь в сгустившуюся тьму, где должны появиться два приметных холма. Еще весной, после неудавшейся охоты на Камерона. Птицелов показал Лекарю, Кукольнику, Кашлюнчику и Колдуну Вепревы холмы. По легенде, любимой местными жителями, когда-то там останавливалась на ночлег охота местного князька, и тому во сне привиделся железный вепрь, свирепо рычащий и роющий клыками землю. Вепрь этот был точь-в-точь как настоящий, которого намедни запорол рогатиной старый опытный княжеский егерь, уступив своему господину право нанести в сердце зверюги последний смертельный удар. Князь по местным обычаям, крайне серьезно относящимся ко всякого рода прорицаниям и вещим снам, даже порывался заложить на холмах город, но его отговорил звездочет, которого князь постоянно таскал в свите за собой. Звездочет с суеверным страхом поведал, что именно в этих холмах некогда лежал выход из Подземелий северных колдунов-некромантов. Якобы именно этими путями изверги-колдуны чудесным образом перемещались из свейских земель по дну моря в Балтию, чтобы творить здесь свои противные божественному мироустройству и людским законам кровавые обряды и ритуалы. А главное – чтобы похищать здесь людей и утаскивать их в темные подземелья, откуда никто еще ни разу не возвращался.
Рассказывая, как трусливый князек дал отсюда деру и зарекся строить поблизости не то, что города – хутора и те застраивать негласно воспрещалось во все годы правления этого незадачливого любителя охоты, Птицелов, тем не менее, признал в словах звездочета и некую правоту. Вепревы холмы действительно были одним из многочисленных выходов на земную поверхность Других Дорог, которыми пользовались многие земные обитатели, за исключением людей, не сведущих в колдовстве. Мир людей не был построен на магии, и многие простолюдины не имели и понятия о том, что рядом с ними в тех же самых литвинских лесах или свейских горах живут берегини и кобольды, озорные луговые фэйри и злобные лесные оборотни. А маленький Народец был хорошо осведомлен о Других Дорогах, и некоторые могли даже ходить этими дорогами, а совсем уж немногие – даже прокладывать свои пути.
По всей видимости, люди иной раз замечали поблизости Вепревых холмов необычных и странных по их представлениям существ, поэтому места эти считались нехорошими. И когда вчерашним утром Птицелов и его отряд вышли из холмов в одном из скрытых от людского глаза мест, их никто не заметил. Да и места тут были безлюдные: ближайшие деревни и села лежали на противоположном берегу реки Святой, а до ближайшего города – старой крепости Аукмер было не менее полдня спешного ходу налегке, да и то если знать короткую дорогу.
Лекарь шел ходко, поскольку дорогу до реки помнил со вчерашнего утра. Вчера они переправились через реку совсем в другом месте, и Лекарь смекнул, что парень вел их каким-то обходным путем, но с какой целью, он предпочел обдумать позднее. Поэтому когда навстречу ему из-за дерева неслышно отделилась маленькая фигурка саамского охотника с натянутым луком, Лекарь еще не успел запыхаться. Затем послышалось знакомое сдавленное перханье, и появился Кашлюнчик. Его маленький отряд далеко растянулся на подземной дороге, из чего Лекарь сделал вывод, что путешествие по Другой Дороге не всем воинам пошло впрок. Вышедший последним верзила-мечник из отборных чудинских отрядов, состоявших на службе у свейских королей, был очень бледен и поминутно оглядывался в поисках подобающих случаю кустов. Кашлюнчик дал небольшой привал, и несколько воинов разбрелось по лесу – воздух Подземелья, а, может быть, и какое-то другое воздействие тайных путей совершенно расстроили желудки даже у самых крепких и выносливых воинов, и теперь кого тошнило, а кого – совсем наоборот. К тому же Кашлюнчик поджидал вышедших из Подземелья первыми Молчуна и Эгле, которые тоже были где-то поблизости в лесу и очевидно – по тем же причинам.
Девушка почувствовала себя неважно еще несколько часов назад, и Молчун, объяснившись знаками с Кашлюнчиком, быстро повел ее вперед. Перспектива тащить лишившуюся чувств молодую девицу зорзу не улыбалась, и, кроме того, Рута и так была всегда под присмотром друида. Перед уходом первой партии, уводящей Руту, Птицелов предупредил Кашлюнчика, чтобы за девчонку он не беспокоился, пока с ней рядом немой друид. Птицелов отчего-то был совершенно уверен, что лучшего сторожа для плененной девчонки нельзя и пожелать. Что ж, с хозяином спорить не стоило, к тому же зорз за время пути сам убедился, что девица более всех ненавидела именно немого друида, а, стало быть, и беспокоиться было не о чем.
Теперь Лекарю предстояло претворить в жизнь первую часть своего плана, который он придумал сразу, едва только Птицелов услал его со двора встречать воинов Кашлюнчика. Именем Сигурда он приказал Кашлюнчику оставить отряд на его, Лекаря, попечение, а самому отправляться в дом «этого мальчишки, у которого мы прошлой весной разыскивали сбежавшего из засады Камерона». Там, по словам Лекаря, Кашлюнчика ожидал Птицелов, который нуждался в его помощи при совершении обряда, которой должен был вызвать из Посмертия тень Пилигрима Камерона – их будущего и единственно возможного проводника. Лекарь повернул разговор так, будто Птицелов уже давно поджидает запоздавшего Кашлюнчика, который обладал некоторыми специфическими и весьма полезными сейчас познаниями в области заклятий Теней, поскольку хочет, чтобы ритуал прошел наверняка. Отряд Лекарь велел именем Птицелова оставить под его командой, поскольку поблизости на этом берегу шляются «проклятые друиды», и они собираются отбить «глупую девчонку». Не след сейчас привлекать их внимание к дому мальчишки, где Мастер готовит великий обряд и во время его может оказаться беззащитным.
– А можно ли полагаться на этих ослов, сам посуди? – шепнул Лекарь Кашлюнчику, покосившись на воинов, многие из которых были еще бледны и продолжали маяться желудками. – Пусть рядом с ним во время обряда будут Колдун и ты, и тогда можно быть спокойными за жизнь Мастера.
Кашлюнчик, угрюмый и подозрительный по природе и отчасти – из-за своего вечного недуга, ничего не ответил, но тоже скользнул взглядом по своей вооруженной свите. Не было только друида с девчонкой…
Лекарь прекрасно знал нрав болезного зорза и потому почувствовал, что вот теперь он должен бросить на чашу весов свой последний козырь.
