После долгой паузы Друстан ответил:
— Скорее всего, я тянул бы с объяснением до последнего момента.
— А если бы в последний момент ты просто растаял?
Резкий прерывистый вздох, и снова долгая тишина. А потом:
— Если ты вспомнила стихи, просто повтори их!
Гвен повернулась лицом к двери, прижалась к ней щекой и ладонями. И тихо, но четко произнесла нужные слова.
Друстан стоял у двери, прижавшись к ней ладонями и щекой. Он шептал свадебную клятву одновременно с Гвен. Теперь она никуда от него не денется. Помолвка ничего не значила. Он был женат. Связь, порожденную друидским заклинанием, ничто не могло разорвать. У друидов не существовало такого понятия, как развод. Друстан напрягся, ожидая ее следующих слов, его переполняли надежда… и страх.
Чистый мелодичный голос был прекрасно слышен через дверь. Гвен говорила. Ее слова звенели в воздухе, проникали в душу, смешивая прошлое и будущее, словно компоненты в гигантской ступе.
— Куда ни иди, я пойду по следам, мы два огонька одного уголька, и время, летящее дальше и вспять, не в силах теперь наши судьбы разнять, помни.
Горец упал на пол, сжался в комок, обхватил голову руками.
«О Боже! — подумал он. — Моя голова сейчас расколется». Он чувствовал себя так, словно его разрывало надвое — или он был разорван надвое, а теперь неведомая сила пыталась слепить обе части в единое целое. Инстинкт подсказывал: бороться, сопротивляться до последнего.
Как будто издалека раздались слова: «Ты не доверяешь мне».
«Я доверяю тебе, малышка. Доверяю больше, чем ты думаешь». Но он действительно не доверял. Он слишком боялся потерять ее.
А потом пришли видения.
Он в странных голубых штанах, обнаженная Гвен под ним, на нем. Красная лента в его зубах. Белый мост.
«Ты будешь сражаться со мной до смерти, — беззвучно зашевелились губы пришельца. — Я вижу. И понимаю теперь, почему остается только один. Это не природа, силу которой невозможно преодолеть, это наш собственный страх заставляет нас уничтожать друг друга. Прошу тебя, прими меня. Позволь быть нам обоим».
«Я никогда не приму тебя!» — зарычал Друстан.
Он сражался, сражался и побеждал.
«Позволь быть нам обоим».
Друстан призвал всю силу воли, все знания друидов, заставляя себя убрать внутреннюю защиту, расслабиться и принять, подчиниться.
«Люби ее», — прошептал двойник.
— Ох, Гвен, — выдохнул Друстан. — Гвен, любимая.
Гвен с опаской покосилась на дверь. С того момента, как она закончила читать стихи, оттуда не доносилось ни звука. Она нервно поскреблась в дверь.
— Друстан?
Долгая тишина.
— Друстан, ты в порядке?
— Гвен, милая, немедленно открой дверь, — приказал он.
Голос звучал неровно, словно после долгого бега.
— Сначала ответь мне на пару вопросов.
Ей нужно точно знать, кого она выпускает из туалета.
— Как назывался магазин…
— «Барретс!» — выпалил горец, не дослушав.
— Что ты хотел, чтобы я тебе там купила?
— Пурпурные штаны и футболку, но ты купила черные и принесла мне неудобную белую обувь. Я не влез в твои синие штаны, и ты пригрозила взять оружие и помочь мне в них поместиться. — Его голос стал глубже, чувственнее. — Но все твои угрозы я отмел при помощи поцелуя, на который ты с жаром ответила.
Гвен покраснела, вспомнив, как именно отвечала на этот поцелуй. Ее трясло от волнения: это снова был ее Друстан.
— А как звали ту продавщицу в «Барретсе»? Старую, вредную и некрасивую? — сморщив нос, спросила Гвен.
— По правде говоря, не знаю. Я смотрел только на тебя.
Господи, как ей нравился такой ответ!
— Открой эту проклятую дверь!
Слезы лились у нее из глаз, когда Гвен подпрыгнула и выбила первое копье. За ним последовало второе, звонко ударившись о каменный пол.
— А что было на мне надето, когда мы первый раз занимались любовью? — спросила Гвен, выбивая третье и четвертое копье.
Она все еще не верила, что смогла вернуть Друстану память.
— Когда я занимался с тобой любовью? — промурлыкал он через дверь. — Ничего. А до того на тебе были короткие штанишки, обрезанная под грудью рубашка, обувь по имени Тимберленд, носки по имени Polo Sport и красная ленточка, которую я…
Гвен рывком распахнула дверь и закончила:
— Стянул с меня зубами и языком!
— Гвендолин! — Он схватил ее в объятия и поцеловал.
Ее накрыло привычной волной жара, которая прокатилась по телу до самых пяток. Гвен обняла его за шею, Друстан подхватил ее под бедра и поднял, забрасывая ее ноги себе на талию. Она тут же скрестила лодыжки за его спиной. Он больше никогда от нее не сбежит.
— Ты хочешь меня. Меня. Зная, кто я такой! — с удивлением и восторгом повторил он.
— И всегда буду хотеть, — прошептала она в его губы.
Горец расхохотался.
Их воссоединение не было нежным. Гвен вцепилась в его килт, он сорвал с нее штаны, одежда полетела в разные стороны, и вот наконец они, обнаженные, переводили дыхание между поцелуями у лестницы замка. Гвен смотрела на Друстана снизу вверх, тяжело дыша и смутно понимая, где они находятся. Но как только ее взгляд скользнул по его великолепному телу, она тут же забыла не только про коридор, но и про шестнадцатый век. Гвен видела только горца, все другое перестало существовать.
Серебряные глаза замерцали, Друстан схватил ее за руку и потащил по коридору в кладовую, пинком захлопнул дверь и прижал девушку к стене. Их одежда была разбросана по коридору.
Гвен положила ладони на его мускулистую грудь и вздохнула. Она никак не могла оторваться от него, ей все было мало. Время, когда Друстан не узнавал ее, было худшей из пыток. Она видела его каждый день и не могла подойти и коснуться, поцеловать. Теперь можно наверстать упущенное, и она начала с того, что провела ладонями по его плечам, по спине, по мускулистым бедрам. Его кожа казалась шелком, под которым таится сталь. Его запах был смесью мускуса и специй — запахом темных женских фантазий.
— Господи, как же я по тебе соскучился!
Друстан впился губами в ее губы, обхватил лицо ладонями и целовал, пока у обоих не перехватило дыхание.
— Я тоже по тебе соскучилась, — всхлипнула Гвен.
— Прости меня. За то, что я тебе не верил…
