– Я не думаю, что смогу спокойно реагировать, если ты играешь со мной в игры, Джессика.
Она сглотнула, и снова покачала головой.
-Что тогда? – потребовал он.
Она беспомощно пожала плечами. Ей нечего было сказать. Она не могла объяснить. Она хотела его прямо сейчас, больше, чем что-либо и когда-либо в своей жизни, и в то же самое время она ощущала себя стоящей на краю пропасти, без понятия, что там делает. Испытывая внутреннее побуждение, отчаянную необходимость отодвинуться назад в поисках более безопасного места.
Она не понимала этого. Она не была трусихой. И, конечно, не подзадоривала его. Она хотела его. И она понимала под этим не просто секс, а намного больше. Она всегда верила, что так должно быть и будет, когда она, наконец, займется любовью. Тот, кого она хотела, стоял напротив нее и испытывал то же обжигающее желание. Уже дважды она была готова броситься в омут с головой и заняться с ним сексом. Так что же сейчас было с нею не так?
Кейон тщательно изучал Джессику. Сейчас было самое подходящее время, чтобы обладать возможностью прочитать мысли своей женщины, но он не мог, и потому сосредоточил свое внимание на ее теле вместо разума.
Буря эмоций была в ее нефритовых глазах. Ее поза выражала вызов. Подбородок вздернут, тонкие ноздри раздувались, ноги расставлены на ширину плеч, как у маленького воина.
И все же наблюдалось противоречие в откровенно демонстративном отказе. Не просто вызов, но явная женская заносчивость. Любуйтесь мной. Спина выпрямлена, подчеркнут каждый изгиб ягодиц, тяжелые груди гордо подняты и продемонстрированы в их самом лучшем виде.
Ее твердые соски выступали через облегающий белый свитер.
И она только что снова облизала свои губы, вскинув голову с очаровательным вызовом.
Не трогайте меня. Не приближайтесь и не доставайте меня, говорила каждая ее частичка.
Кейон сократил расстояние между ними, склонил голову и резко вдохнул. Она снова отстранилась, но не раньше, чем он получил подтверждение своим ожиданиям. Горец улыбнулся, ему понравилась ее раздвоенность. Он хорошо понимал это.
Она пахла изящной комбинацией опасения, вызова и отчаянного сексуального голода. В этом аромате чувствовался запах желания, всю свою жизнь он провел в ожидании его, и это мучительно усиливалось с каждым пройденным днем.
Уже изучив ее, он мог поспорить, что девушка до конца не осознавала своих чувств.
Но он сознавал. В полной мере.
Это было всем, на что он смел надеяться.
Джессика С. Джеймс признала в нем своего мужчину и больше, чем на одну ночь. Если бы это было не так, она не пахла бы этой уникальной комбинацией. В женщине, ищущей удовольствие только на одну ночь, преобладал бы запах желания. И конечно, без опасения и вызова, если только мужчина не навредил ей и не поступил против желания женщины, и такого ублюдка нужно судить. Женщины бесценны, и заслуживают бережного отношения, а не захватнического и жестокого.
Но женщина, признающая себя спутницей жизни, издавала смесь запахов, потому что сознание предвещало существенные перемены в жизни. В его столетии женщина была готова к материнству, когда оставляла девичество и свой клан, связывая себя с новым кланом, клянясь в верности своему мужу и его людям, со страстью спеша окунуться в новую жизнь – и с радостью повторяла путь своей матери.
Сильная, независимая, современная женщина такая, как Джессика С. Джеймс инстинктивно сопротивлялась таким переменам, одновременно стремясь к ним. Она была женщиной, приученной к самостоятельности. Он был угрозой для ее самостоятельности.
Он собирался стать адской угрозой.
Наступило время сделать ее своей. Он понимал, что его время ограничено, и что она, возможно, однажды сойдется с другим мужчиной, но ни один из них не сможет заменить его, ни один не будет достаточно хорош, ни один не будет так любить, как сделает это он сегодня ночью. Он использует все свое мастерство, когда будет заниматься с ней любовью снова, и снова, и снова. Он оставит на ней свое клеймо такими способами, которые она никогда не сможет забыть. Когда однажды она возьмет другого мужчину в свою постель, он будет на том матраце между ними, великий темный Горец, занявший слишком большое место в пределах ее сердца, навсегда живой в ее памяти.
Когда он настиг ее и схватил в свои руки, он еще больше убедился в ее женственных противоречиях, но с этими противоречиями мужчина может справиться, а поистине мудрый мужчина будет смаковать.
Оказавшись в его руках, она отвернулась, как бы отказывая ему, но в то же самое время сильнее прижалась к нему, упираясь своей упругой попкой в его твердый горячий член. Она хотела того же, что и он: сначала предъявление прав, потом любовь.
С мягким стоном она откинулась назад в поисках опоры. Этот звук резанул по его паху, заставив натянуться его напряженные яички. Склонив свою голову вперед, он обхватил ее подбородок, развернул ее лицо к себе и одарил глубоким и затяжным поцелуем, вжимаясь своим твердым членом в ее аппетитную попку.
Он шагнул, подталкивая ее вперед, одной рукой через талию прижимая ее ближе к себе, другой удерживал подбородок. Он пьянел, целуя ее блестящие сочные губы, дегустируя их, неторопливо и глубоко всасывая. Он поцелуями проложил дорожку от изящного ушка вниз по линии подбородка к ее шее. Он продолжал двигаться с девушкой вперед, пока они не наткнулись на что-то. Его не волновало, что это за предмет мебели, поскольку он нашел то, что искал.
Что-то, чтобы можно было удобно облокотить ее.
Ах, это рабочий стол его потомка – отлично! На ощупь он спихнул с него все, не заботясь о грохоте и звякающих звуках от падающих на пол предметов. Держа в руках ее сочные груди, он наклонил ее вперед к украшенной резьбой прохладной столешнице. Она ловила ртом воздух, цепляясь пальцами за гладкую поверхность стола.
Ему необходимо было оказаться в ней. Ничто иное, кроме заключительного, неопровержимого доказательства, что она выбрала его своим мужчиной, теперь не удовлетворит его. Неохотно оторвавшись от ее плотных грудей, которые так совершенно и очень женственно покачивались с каждым его толчком, он плавно скользил руками вниз к ее джинсам.
– Я намерен взять тебя сейчас, девушка.
Она дернулась и изогнула свою изящную спину, чтобы посмотреть на него через плечо. Ее глаза были такими необузданными, какими, по его мнению, они должны были быть.
– Да, – резко сказала она. – Пожалуйста, Кейон.
Пожалуйста, Кейон. Он мог бы слушать эти слова всю оставшуюся жизнь! Умереть счастливым человеком, слыша ее мольбу к нему о чувственном удовольствии. Умереть, пытаясь удовлетворить ее любым способом, каким она только пожелает.
– Ты действительно готова принять меня, Джессика? – Он знал, что она была готова. Он чувствовал запах возбуждения женщины. Но он желал, чтобы она подтвердила это. Ему было необходимо услышать из ее уст о том, как он воздействовал на ее чувства, какие эмоции она испытывала по отношению к нему.
