Кроме бойкота, гитлеровское правительство отреагировало на антисемитскую активность СА принятием плохо подготовленного закона «О реставрации немецкого служилого сословия» от 7 апреля 1933 года. Целью этого закона было удаление с государственных постов политических противников НСДАП, и он коснулся всех чиновников еврейского происхождения. «Параграф об арийцах» вскоре стали применять и к евреям, работавшим не только в государственных учреждениях, но и в профессиональных организациях корпоративного типа – евреев стремились все больше обособить, оградить от контактов с немцами. Примечательно, что самому Адольфу Гитлеру, если бы ему вдруг понадобилось устроиться на государственную службу, не удалось бы доказать свое арийское происхождение, как того требовал закон «О реставрации немецкого служилого сословия», поскольку фюрер не знал, кто был его дед по материнской линии.
В апреле 1933 года был также принят закон «Против переполнения немецких школ и университетов», который ограничил пятипроцентную квоту евреев в любой школе и университете. Однако нацисты стремились вытеснить евреев из культурной жизни, даже нарушая собственные законы. К примеру, 24 августа 1933 года в одной из немецких газет появилась информация, имевшая большое значение для немецкого книжного дела: сообщалось о жалобе, поданной автором-евреем на издателя, который не выполнил условий подписанного в 1929 году договора и отказался печатать произведение истца. Суд постановил, что издатель не может быть принужден к печатанию произведения неарийского автора и поэтому освобождается от всех обязательств. Таким образом для прочих судов был создан важный прецедент, который вскоре подкрепили законодательно: в октябре 1933 года «Законом о редакторах» евреи были удалены из средств массовой информации.
Растущее количество ограничений на деятельность евреев до апреля 1934 года затронуло сотни работников высшей школы, четыре тысячи адвокатов, три тысячи врачей, две тысячи государственных чиновников, две тысячи актеров и столько же музыкантов. Официальные протесты Лиги Наций, которая в то время выполняла функции ООН, не помогли, и к 1938 году лишь 100 тысячам из 550 тысяч немецких евреев удалось избежать выселения в лагеря.
Табличка «Евреи здесь нежелательны»
Впрочем, опасаясь негодования со стороны мирового общественного мнения, нацисты долго не приступали к реализации своих варварских планов по «окончательному решению еврейского вопроса» и вплоть до 1939 года евреев просто старались вытеснить из рейха. 24 марта 1933 года нацистские газеты призвали евреев покинуть Германию, и около 60 тысяч невольных эмигрантов бежали в соседние страны, хотя их там принимали без гостеприимства. Затем, в сентябре 1935 года, по инициативе Йозефа Геббельса были приняты «Нюрнбергские законы о гражданстве и расе». Первый из законов сделал евреев гражданами второго сорта, второй запрещал среди прочего браки между немцами и евреями, причем внебрачные связи такого рода расценивались как ущерб нации и наказывались: смешанные браки или сексуальная связь с евреями – каторгой, с 1939 года – смертной казнью.
Евреем по «Нюрнбергским законам» считался человек, имеющий родителей-евреев, состоявший в еврейской религиозной общине, женатый на еврейке. Такой еврей был лишен гражданских прав, но обладал «принадлежностью к государству». Метисы, имевшие одного родителя-еврея, получали временные гражданские права и могли учиться в высшей школе. Метисы на четверть объявлялись военнообязанными.
В судебном порядке на основании «Нюрнбергских законов» у евреев конфисковали имущество – к 1938 году на сумму в 3 миллиарда марок (для сравнения: прямые расходы на армию составили 40,5 миллиарда). Если в январе 1933 года в Германии было около 100 тысяч еврейских предприятий, то в 1938 года их осталось 39,5 тысяч, а все остальные были либо ликвидированы, либо «германизированы». Смарта 1936 года многодетным еврейским семьям перестали выдавать пособия. В октябре 1936 года евреям-учителям запретили давать частные уроки, и они потеряли последний заработок. С апреля 1937 года евреи не могли выступать соискателями ученого звания в университетах, с сентября того же года была закрыта практика врачам-евреям. Следующим шагом стало исключение еврейских детей из школы – общинам при синагогах было предложено самостоятельно организовать начальное образование. В июле 1938 года была введена особая опознавательная карточка для евреев; в августе вышло постановление об обязательных дополнительных именах – Сара и Израиль; в начале октября того же года евреям начали ставить в паспорт печать с изображением буквы «J» (Jude). По всей Германии прокатилась волна антисемитской активности: например, при въезде в определенный городской район местные националисты устанавливали щиты с надписями «Проход для евреев запрещен» или «Евреи нежелательны», на скамейках в скверах появлялись таблички «Только для арийцев». К осени 1938 года, через пять лет после прихода Гитлера к власти, немецкие евреи были лишены почти всех источников существования, условия их жизни стали невыносимыми. Трудно представить, что может быть хуже. Но оказалось, что может быть и хуже…
Среди таких евреев была и семья Грюншпанов – их 17-летний сын Гершель жил в Париже. Получив от сестры открытку с описанием мытарств, которые переживает его семья, юноша решил действовать: 3 ноября 1938 года Гершель Грюншпан пять раз выстрелил в советника германского посольства в Париже Эрнста фон Рата – тот погиб от ран. К сожалению, пострадал как раз человек, который был убежденным противником антисемитизма – несмотря на смерть сына, впоследствии отец советника оказывал евреям помощь в самые худшие времена.
Витрина еврейского магазина после погрома (ноябрь 1938 года)
Серьезных политических мотивов у Гершеля Грюншпана не было, но геббельсовская пропаганда, разумеется, преподнесла единичный террористический акт как доказательство существования мирового заговора евреев против Германии. Нацистам было важно не само событие, а возможности его интерпретации. Под предлогом «спонтанного народного возмездия» в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года по Германии прокатилась организованная нацистами волна еврейских погромов, которые по причине огромного количества разбитых витрин и окон получила название «хрустальная ночь» («Reichskristallnacht»). После «хрустальной ночи» 30 тысяч наиболее известных представителей еврейской общины были заключены в три концлагеря: Дахау, Бухенвальд и Заксенхаузен. Расследование убийств евреев во время «хрустальной ночи» было замято, что стало поощрительным знаком для радикальных антисемитов. Большинство евреев, отправленных в концлагеря после «хрустальной ночи», через три месяца были отпущены, но около тысячи погибли, не вынеся побоев и издевательств. На евреев был наложен коллективный штраф в 1 миллиард (!!!) рейхсмарок. Штраф объясняли тем, что имущество, поврежденное во время погрома, было застраховано, а некоторые страховые фирмы даже разорились. С другой стороны, ряд откликов свидетельствует, что немецкая общественность тягостно восприняла попытку организации массовых погромов, и нацистам пришлось свернуть это «мероприятие» раньше запланированного срока. Даже Адольф Гитлер не одобрил погромы – он заявил, что это «перебор».
