Самым примечательным феноменом нацистской аграрной политики был вышедший 15 мая 1933 года Закон «О наследственных дворах» (REG, Reichserbhofgesetz). Крестьянские дворы были объявлены неотчуждаемой собственностью – их нельзя было отнять даже в оплату долгов. Наследственные дворы не подлежали разделу или дроблению в процессе наследования, а после смерти хозяина переходили лишь к одному наследнику по старшинству – это должно было предотвратить распыление крестьянской собственности. Понятно, что такой закон был заветной мечтой не только немецких, но и всех крестьян во все времена.
Картина А.Висселя «Баварские крестьяне» (1938 год)
Немецкая молодежь несет трудовую повинность на селе (1939 год)
Однако даже в этом законе имелись свои негативные моменты. Из неочевидных они стали явными сразу, как закон стал применяться на практике. Еще в августе 1934 года статс-секретарь министерства экономики Тане Иоахим фон Pop в записке на имя канцлера довольно резко высказался о законе, указывая, что им будет создана новая категория иждивенцев на шее государства; что большинство крестьян отвергает новый закон, противоречащий их правовому чувству; что закон выдуман «безответственными писаками», а не вырос из практических потребностей; что в случае неэффективности отдельных хозяйств закон сделает их обузой прежде всего для самих крестьян. Выводы из докладной записки эксперта полностью оправдались. Закон вызвал замедление в реформировании и модернизации сельскохозяйственного производства. Он в принципе не мог отменить экономические законы и социальные противоречия, а только заострил их. Так, закон определял наследование крестьянского хозяйства целиком старшим сыном по правилу майората, то есть младшие сыновья должны были либо служить, либо основывать свои собственные хозяйства – в результате число желающих поступать в сельскохозяйственные школы резко сократилось: молодые люди, оказавшиеся младшими в роду, не видели смысла в обучении на крестьянина. Молодые крестьянки, потерявшие из-за закона даже те небольшие права и перспективы, которые у них были, стали уезжать в города – начался настоящий исход немецких женщин из деревни.
Нацистское руководство в своих программах не учло весьма существенную черту аграрной организации Германии – самой большой проблемой там всегда была нехватка рабочих рук. Еще до Первой мировой войны в Германии ежегодно насчитывалось около полумиллиона сезонных сельскохозяйственных рабочих, в республике эта тенденция сохранилась. Первое время после 1933 года нацистам не была видна вся глубина проблемы, но как только безработица была преодолена, началась ожесточенная борьба за трудовые ресурсы. На VI съезде крестьян Вальтер Дарре заявил, что проблема дефицита рабочих рук на селе не столько экономическая, сколько расово-политическая, но от его заклинаний положение к лучшему не изменилось. Пришлось действовать мобилизационными методами, как это и принято в тоталитарных государствах. С февраля 1933 года для молодых людей в возрасте с 16 до 21 года была введена добровольная единовременная шестимесячная повинность – так называемая «помощь селу» («Landhilfe»); с апреля 1934 года она стала обязательной. Понятно, что многие горожане старались избежать этого «года в деревне» – лазеек было предостаточно. Из-за нехватки рабочих рук уже с 1937 года на сельскохозяйственные работы стали привлекать армию и штурмовиков.
Миф почвы, конечно же, не оказал столь негативного влияния на историю Германии, как миф расы. Однако и он имел в своей основе ошибочные представления, а потому привел к неадекватной политике, которая создавала проблемы там, где их попросту никогда не было. В перспективе перекос в пользу патриархальной утопии должен был еще больше повлиять на внутреннюю политику и культуру нового государства. И, по большому счету, он уже начинал влиять, подкрепляя собой миф «жизненного пространства».
5.3. Миф жизненного пространства
Мы помним, что Рудольф Гесс, верный ученик мюнхенского профессора Карла Хаусхофера, привнес в идеологию нацизма миф о «жизненном пространстве». Основная же идея Хаусхофера состояла в том, что задачей политики является обеспечение необходимого количества земли для растущего населения. «Пространство не только является носителем силы, оно само и есть сила, – говорил Хаусхофер своим студентам, – я намерен преподавать политическую географию как оружие которому суждено пробудить Германию с тем, чтобы она выполнила свое великое предназначение. Я перевоспитаю нацию, я заставлю ее осознать роль географии в истории, так что даже самый юный немец перестанет замыкаться в границах родной деревни и начнет мыслить в масштабах континента».
Гитлер усвоил псевдонаучную теорию Хаусхофера в полной мере: словосочетание «жизненное пространство» гораздо чаще встречается в более откровенной «Второй книге», чем в «Моей борьбе». В ее первых главах этот термин можно найти много раз, не считая его синонимов: «Grund und Boden», «Grundfläche», «Bodenflache», «Boden», «Grund» и «Raum»
Теория Карла Хаусхофера имела в Германии большой успех. К 1935 году его «геополитику» преподавали во всех школах Третьего рейха. Уже во времена диктатуры в одной из пропагандистских радиопередач Хаусхофер, оправдывая культ фюрера, заявил: «Каждый из нас в какой-то мере является актером на политической сцене мира. Даже находясь на самом скромном посту, ниспосланном нам богом, мы внесем свой вклад в формирование будущего нашего народа, если будем следовать за вождем. Не будьте ограниченными, мыслите в масштабах больших пространств и создайте вашу жизнь по образу нашего фюрера».
Разумеется, теория Хаусхофера тоже имела первоисточники. И прежде всего – их следует искать в апокалипсических картинах будущего, которые рисовал английский экономист Томас Мальтус. Напомню, что Мальтус вошел в историю тем, что доказывал, будто бы население растет в геометрической прогрессии, а средства к обеспечению этого населения «прожиточным минимумом» – в арифметической. Следовательно, любой рост численности населения ведет к расширению бедности и страданий. Для того чтобы остановить катастрофический рост населения, который приведет Европу к краху, Мальтус предлагал создать институты планирования семьи, всерьез заняться повышением образования населения (поскольку образованный человек отдает себе отчет о тех трудностях, которые его ждут при бесконтрольном размножении), заставить государства поддерживать не высокую рождаемость, а, наоборот, ее сокращение.
Адольф Гитлер ничего не имел против грамотного планирования семьи, однако был категорически не желал ограничения рождаемости. Решение проблемы перенаселения он искал исключительно в захватнической войне. В представлениях Гитлера история человечества была вечной борьбой за жизненное пространство. Будущее нации по этой причине должны были обеспечить не столько социально-экономические преобразования, сколько завоевания. В этой извечной борьбе не принимали участие только евреи (опять миф расы!), не имевшие собственной территории. Гитлер считал, что именно по этой причине евреи препятствуют нормальному ходу истории, борясь за власть другими средствами.
