– Вы, надеюсь, понимаете, что в случае вашего предательства этот документ будет немедленно предан огласке? – спросил капитан.
– Да, понимаю. Но я подпишу его.
– Пожалуйста, – капитан встал и подал Рашидову авторучку.
Руслан склонился над папкой. Он не знал, что подписывает свой смертный приговор. А если бы и знал, вряд ли бы его рука дрогнула. В конце концов, каждый сам выбирает свой путь…
(Санкт-Петербург, январь 2000 года)
К указанной квартире в доме на Васильевском острове три офицера прибыли почти одновременно.
– Ага, – сказал Громов, – вся компания в сборе. Значит, отпуск закончился.
– И снова в бой, покой нам только снится! – несносно фальшивя, пропел Стуколин.
– Может, войдём? – проявил нетерпение Лукашевич. – Чего время-то тянуть?
Стуколин затоптал недокуренную сигарету, и друзья вошли в парадную. Пешком поднялись на нужный этаж. Лукашевич вдавил кнопку звонка, и дверь без задержки открылась. В прихожей стоял капитан Фокин.
– Здравствуйте, товарищи офицеры! – приветствовал он друзей, широко улыбаясь. – Проходите, чувствуйте себя как дома.
На самом деле почувствовать себя как дома офицерам было бы затруднительно: квартира, в которой Фокин назначил встречу, производила впечатление необитаемой. Точнее, когда-то раньше в ней наверняка обитали, но потом все жильцы съехали или были расселены, и в квартире был проведён капитальный ремонт с перепланировкой комнат, заменой полов, оконных рам и сантехники. Следы ремонта были видны до сих пор, а почти полное отсутствие мебели дополнительно подчёркивало переходное состояние квартиры из нежилого фонда в жилой.
Впрочем, привычных к неудобствам в быту офицеров было трудно смутить и, отыскав несколько заляпанных высохшей краской стульев, они расселись в самой большой и самой пустой комнате.
– А вот и пиво, – сказал Фокин, выставляя на середину комнаты картонную коробку с баночным «бочкарёвым».
– «Бочкарёв» испортился, – немедленно сообщил Стуколин, извлекая первую банку. – Вечно у нас так: стоит какой-нибудь марке подняться, начинают мочу гнать. Коммерсанты!
– Дарёному коню… – Лукашевич тоже вооружился банкой, дёрнул за кольцо.
– Вам привет от генерала-майора, – сообщил Фокин, усаживаясь рядом.
– От какого это генерала-майора? – с подозрением осведомился Стуколин.
– От Зартайского, – невинно улыбаясь, ответил Фокин. – Юрия Анатольевича.
– Понятно, – высказался Стуколин. – А когда его в генералы произвели?
До того молчавший Громов демонстративно кашлянул в кулак, после чего спросил:
– Надеюсь, мы приглашены не для того, чтобы выпить пивка за здоровье новоиспечённого генерала-майора?
– Разумеется, нет, – Фокин согнал со своего лица нелепую улыбку. – На самом деле проблема, которая перед нами встала на этот раз, гораздо серьёзнее всего, с чем нам до сих пор приходилось иметь дело.
– Кому это «нам»? – не удержался от реплики Стуколин.
– Нам, – сказал Фокин. – Ведь мы в одной команде, разве не так?
– Так, – снова вмешался Громов. – И помнится, нам когда-то обещали, что от нас ничего не будут скрывать. Поэтому будем конкретны. Суть проблемы, боевая задача, кто отдаёт приказ и кто будет в случае провала отвечать?
– И ещё: сколько мы с этого будем иметь! – добавил меркантильный Лукашевич.
– Справедливые требования, – отозвался Фокин, он помолчал, разглядывая офицеров, и начал так: – Вы знаете уже, что выбор Маканина был в большой степени случайностью. На вашем месте могли оказаться любые другие пилоты. Но после того, как выбор был сделан, любая случайность исключена. Отныне вы в системе. Вы доказали, что вам можно доверять. А значит, пришла пора раскрыть перед вами все карты. До последней.
– Давно пора… – проворчал Стуколин.
– Маканин представлял не только администрацию Мурманска и себя лично – за ним стояла организация, у которой до сих пор нет официального названия, но которая объединяет в своём составе весьма влиятельных людей. Среди членов этой организации представители правительства, силовых структур, политических партий и общественных движений. Главная цель этой организации на сегодня – спасти всё, что только можно спасти в условиях кризиса, к которому привели нашу страну реформаторы. Вы уже участвовали в двух операциях, спланированных этой организацией, и могли убедиться, что мы действуем наверняка и стараемся свести возможные жертвы к минимуму…
– «Белый орёл», – сказал Лукашевич, широко открытыми глазами глядя на Фокина. – Я про это читал. Господи, так вы – «Белый орёл»?
– Эти газетчики… – Фокин брезгливо поморщился. – Да, утечки иногда случаются, но я ещё раз повторяю: организация не имеет ни названия, ни устава, мы также стараемся обходиться минимумом необходимых документов – так проще сохранить тайну её существования. А названия придумала пресса и беллетристы. «Белая стрела», «Белый орёл», «Красный витязь» – по этим кликухам можно подумать, что мы все сплошь то ли альбиносы, то ли алкоголики.
– Кто руководит организацией? – спросил Громов.
– У нас несколько лидеров, – сообщил Фокин. – Некоторых из них вы наверняка знаете. Однако в организации выработано правило: вы знакомы только с теми из её членов, знакомство с которыми поможет вам при выполнении задания. Когда-то вам было достаточно знакомства с Маканиным. Теперь вы знаете меня, Зартайского и майора Прохорова.
– Но как я могу выполнять задание, если я не знаю, кто отдаёт приказ? – возразил Стуколин. – Вдруг это Зюганов, а я его терпеть не могу!
– Непосредственный приказ отдаю я, – заявил Фокин. – Меня, надеюсь, вы терпеть можете?
Стуколин пожал плечами:
– Ты меня две недели в палате держал, выходить не давал – за что мне тебя любить?
– Не надо меня любить, – сказал Фокин. – Любить надо девушек. А участие в делах организации подразумевает полную добровольность. Либо вы принимаете условие, при котором все приказы отдаю я или Зартайский, либо не принимаете, и тогда нам не о чем разговаривать.
– Принимаем, – ответил за всех Громов. – Продолжайте.
Фокин кивнул с благодарностью.
– Итак, вы и я состоим в нелегальной, глубоко законспирированной организации, для членов которой благоденствие России – не пустой звук. Мы делаем всё, чтобы остановить процесс разрушения нашей Родины, превращения её в «страну третьего мира». Без нас в России и на её окраинах уже бушевало бы с десяток полномасштабных войн. И сегодня мы снова должны предотвратить войну.
– Балканы? – с надеждой спросил Стуколин.
– Нет, не Балканы, – разочаровал его Фокин. – Намного ближе, и в то же время намного дальше. В эти дни готовится к переходу тяжёлый авианесущий крейсер «Варяг» – систер-шип «Адмирала Кузнецова».
