К седьмой неделе пилоты изрядно устали и запросились в отпуск.
– Тут же курорт, – волновались они. – Сакское озеро. Евпатория в двадцати километрах. Лечебные воды. Море. Увольнительная требуется…
– Вы сюда не отдыхать приехали, – резонно возражал им начальник «Нитки» Шапиро. – Кому не нравится – попрошу.
За обучающихся заступился Громов:
– Андрей Андреич, нельзя же так в самом деле. Как закончится цикл, ребятам сразу на задание, – когда они ещё в Крым попадут?
Заступничество Громова не произвело на начальника «Нитки» сколько-нибудь заметного впечатления. Он имел строжайшие инструкции на этот счёт: те, кто планировал экспедицию на «Варяге», очевидно, опасались, что кто-нибудь из привлечённых к операции пилотов влипнет во время отпуска в «историю» или сболтнёт лишнего в койке с местной девахой.
На уступки пилотам Шапиро пошёл только после чрезвычайного происшествия, когда один из учащихся заснул за штурвалом, совершая так называемый «патрульный облёт» по большому радиусу «Нитки». На КДП заподозрили неладное только на седьмой минуте «слепого» полёта, когда лётчик не выдал «квитанцию».
[83]
Шапиро тут же велел очистить воздушное пространство и послал дежурный перехватчик посмотреть, что там случилось. Пилот перехватчика, облетев истребитель, доложил, что фонарь кабины закрыт, а следовательно, лётчик находится внутри. К счастью для всех, пролёт перехватчика вызвал сильный боковой вихрь, что привело к срыву потока на крыле учебного «Су-33» и потере поперечной устойчивости. Об этом лётчику доложил речевой информатор – причём, довольно визгливым голосом. Тот проснулся и взял управление на себя, что и спасло ситуацию. В результате провинившийся был отчислен, а остальные получили возможность брать краткосрочный отпуск и ездить в Евпаторию с сопровождающим из числа офицеров «Нитки».
Воспользовались этим правом и Стуколин с Лукашевичем. Однако день, который выпал им в графике отпусков, выдался скверным – было ветрено и сыро, город словно вымер в ожидании более приятной погоды, и выход друзей «на волю» завершился в одном из кабаков, где они, обгоняя друг друга, принялись дегустировать местные вина. В этом почётном соревновании победителем стал сопровождающий офицер, который укушался настолько, что друзьям пришлось вести его до автобуса под руки.
Казалось, что лекции, учебные взлёты и посадки, разборы полётов и «потешные» бои над «Ниткой» никогда не закончатся, но на исходе второго месяца, в точном соответствии с планом-графиком, Андрей Андреевич Шапиро построил лётчиков на плацу «Нитки» и сказал:
– Достаточно, товарищи офицеры! Готовьтесь к выпускному экзамену…
(Авианесущий крейсер «Варяг», Атлантика, март 2000 года)
– Палуба! Говорит Витязь. Мы в двадцатикилометровой зоне.
– Видим вас, Витязь. Добро пожаловать. Сообщите ваши параметры.
– На мне боевая подвеска. Противокорабельная ракета «Москит» и четыре «Р-27». Израсходовано две трети топлива. Общая масса – двадцать три семьсот.
– Понял вас, Витязь, общая масса – двадцать три семьсот. Аэрофинишеры будут готовы через минуту. Перегрузили вас, я смотрю. Будьте внимательнее на посадке.
– Спасибо, Палуба.
Заместитель командира авиагруппы тяжёлого авианесущего крейсера «Варяг» подполковник Константин Громов летел первым. Так решил бывший старший инструктор, а теперь командир – Тимур Мерабович Барнавели. Сам он под позывным «Ас» пристроился в хвосте, чтобы, по его словам, проконтролировать сверху, как будет проходить посадка, а потом, если кто-то напортачит, «вставить всем фитиль по самые гланды».
Внизу расстилался Атлантический океан в тропике Рака, слева тянулась изрезанная береговая полоса Сенегала – «Варяг» находился в семи морских милях западнее порта Дакар. Погода стояла отличная, ярко светило тропическое солнце, а настолько глубокой и насыщенной синевы, какой отличалось здешнее небо, Громов нигде и никогда прежде не видел. В такую погоду хотелось лететь, и лететь, и лететь, невзирая на высоту и расстояние, на то, сколько керосина осталось и где в конце концов придётся садиться.
«Почему люди не летают, как птицы? – отстранёно подумал Громов, сидя в кабине истребителя, рассекающего воздух на высоте трёх километров и со скоростью восемьсот километров в час. – Почему люди привязаны к аэродромам?»
– Аэрофинишеры готовы, Витязь, – сообщил диспетчер с «Варяга». – Волнение – два балла. Ветер – 4 метра в секунду, 75 градусов.
[84]
Покажите класс, Витязь.
– Ещё не было случая, чтобы хоть один самолёт остался в воздухе, – ответил Громов сакраментальной фразой. – Попробую, Палуба.
Константин сверился с табло отказов, убедился, что все системы «Су-33» работают нормально. Потом снизился и сделал несколько «пристрелочных» заходов. Когда ему показалось, что он уловил частоту движения палубы в такт волне, он снизил скорость и пошёл к корме. Находясь на четырёхградусной посадочной глиссаде и выдерживая при этом требуемый одиннадцатиградусный угол атаки, Громов выпустил закрылки, тормозной щиток, гак и шасси. Ему удалось захватить третий аэрофинишер, и, прокатившись по палубе чуть более ста метров, «Су-33» остановился.
– Отлично, Витязь, – высказал свою оценку диспетчер. – Без сучка, без задоринки. Слушай, Витязь, а ты и вправду из Кубинки, как о тебе рассказывают?
– Всё уже знают, – проворчал Громов. – Тоже мне «режим повышенной секретности». Да, это правда.
Вырулив по сигналу палубного регулировщика к самолётоподъёмнику, он остановил машину и открыл фонарь. Первым, кого он увидел, спустившись по приставной лестнице на палубу, был капитан ФСБ Владимир Фокин.
– Здравствуйте, Константин Кириллович, – приветствовал он Громова. – Давненько не виделись.
Громов снял шлем.
– Есть новости? – поинтересовался он.
– Масса новостей, – порадовал Фокин. – Американцы уже в пути, и в настоящий момент, – он зачем-то взглянул на часы, – пересекают экватор.
– Что ещё?
– Мы отправляемся сегодня вечером – после окончания заправки.
– Какие у нас планы на ближайшее будущее?
– Сейчас все сядут, – Фокин показал на новый истребитель с российскими опознавательными знаками, под рёв двигателей заходящий на посадку. – Потом вас представят командиру крейсера – вице-адмиралу Долгопрудному. После представления – обед и, по требованию вашего командира, разбор полётов. Вечером всех пилотов ждут в офицерской столовой на торжественный ужин.
– Кто ещё будет участвовать в ужине?
– О, там будет масса интересных людей! Вам понравится, Константин Кириллович.
