Поэтому он ориентировался в обстановке не хуже Гуго. Механик успел заранее определить наиболее важные объекты и заранее прицелился.
Внутри кареты на специальном поворотном станке, приводимом в движение педалями под ногами Бонавентуры, была собрана борзострельная пищаль, работающая на энергии прайма и паров ртути.
Бонавентура совместил прицел пищали с маячащей в отдалении фигуркой Тео и нажал на спусковой рычаг. Град смертоносных свинцовых желудей с неподвластной разуму скоростью осыпал мастера фехтования и рукопашных схваток.
Возможно, будь у Тео побольше энергии, он бы успел превратить свои мечи — прямое Жало и волнистый Клюв — в два ревущих диска, и тем самым отразил бы свинцовый град.
Собственно, Человек-без-Лица попытался это сделать. Но при отсутствии энергии подобный прием был обречен на неудачу. Мечи не успели раскрутиться как следует и потому не смогли отразить свинцовый поток. Разом полторы дюжины пуль пронзили грудь героя.
Тео осел на землю с тихим вздохом непереносимой боли.
Второй целью механика стал волк по кличке Уголек. Свирепый и ловкий, он завалил на спину Луизу и уже изготовился перекусить ей глотку. Но беспощадный свинец заставил животное захрипеть, захлебываясь собственной кровью…
Луиза облегченно вздохнула и с силой отпихнула от себя массивную волчью тушу.
Она не любила быть обязанной мужчине. Но все же нашла в себе силы послать механику Бонавентуре воздушный поцелуй. Впрочем, поцелуй был таким же холодным, как и ее губы…
Второго волка — Снежка — убила пантера Эдны. Сытая, отдохнувшая Пуговица превосходила Снежка и прытью, и силой челюстей.
Ну а крысолов Дитер стал последним из погибших в тот день от борзострельной пищали Бонавентуры.
Он, окруженный серой круговертью своих верных крыс, умудрился подбежать к карете почти вплотную, когда механик перезарядил свое орудие и нашпиговал крысолова свинцом…
Когда Рутгер понял, что всё кончено, на душе у него, как ни странно, посветлело.
Ведь стало ясно, что дела идти хуже уже не могут.
А это значит, что с сего момента они, логикой самого бытия, должны идти лучше!
А как именно лучше? И что он лично должен сделать, чтобы они шли лучше?
Времени на размышления не было ни секунды и ответ пришел к Рутгеру сразу.
Как ни крути, а выходило, что самое умное, самое правильное, это вот сейчас взять — да и признать правоту этой мерзопакостной троицы: Гуго, нотариуса Пратта и глашатая Жозефа. Прекратить сопротивление и покориться мощи героев Гуго, авторитету закона…
Сложить оружие, подойти к Гуго и сказать что-нибудь вроде “Ну что же, брат… Твоя взяла!”
Оставить Медную Крепь, на последние деньги снять комнату в ближайшем городе, и уже в спокойной обстановке думать дальше: как заручиться поддержкой императора, как натравить на Гуго авторитетных лордов-соседей, где, в конце концов, перезанять денег и прайма, чтобы выкупить замок и заставить лорда Ферткау убраться восвояси…
Ясно же, что сколько-нибудь долго жить в свежеприобретенном Данзасе Гуго скорее всего не будет. Потому что если будет, то на кого он тогда оставит свой родной замок, Ферткау? А раз не будет, значит вселение в Медную Крепь для Гуго — чистый жест. И жест этот Гуго совершает только для того, чтобы унизить, унасекомить его, Рутгера…
Однако подойти к Гуго и проделать все то, что входит в понятие “почетная капитуляция”, Рутгеру было не суждено.
У себя над ухом лорд Данзас услышал дыхание матерой зверюги — Зубана, ездового волка егеря Людвига…
— Хозяин, садитесь! Бежим! — воскликнул Людвиг, рукой указывая на место в седле за собой, на мощном крупе животного.
“Бежим?.. А что… Это не такой глупый вариант, как может показаться на первый взгляд!” — решил Рутгер и в один прыжок оказался на волчьей спине.
Могучее животное рвануло с места со скоростью пушечного ядра.
Посланный вдогон серпоносный диск Эдны и ледяные кристаллы Луизы, просвистев над ухом Рутгера, не достигли цели.
Проскочив через ворота Медной Крепи, которые уже закрывали за ними перепуганные стражники (“Хоть что-то в этом замке еще работает!” — пронеслось в голове Рутгера), они промчались через внутренний двор замка и остановились под донжоном.
Чтобы продолжить бегство, им теперь требовалось проскочить мост, ведущий через Ювелу, попасть в Цитадель Аиста, что возвышалась на том берегу, и уже через ворота той, заречной части вотчины лордов Данзас умчаться прочь.
— Хозяин, умоляю, поделитесь со мной вашими планами! — попросил Людвиг. — Мне важно это знать сейчас!
— Планами? — недоуменно переспросил Рутгер.
— Ну да! Мы ведь будем оборонять Цитадель Аиста? Ваш старший брат недаром называл ее неприступной!
— Оборонять?
На секунду — но лишь на секунду! — Рутгеру показалось, что это неплохая идея. Но реалист внутри него, увы, быстро расставил всё по своим местам.
Прайма — нет. А значит, он не сможет восстановить из каталистов ни одного героя. Сама по себе цитадель не простоит и дня против стальных рук-таранов Тургрима и хитроумных механизмов изобретателя Бонавентуры. Остальные герои наверняка будут прикрывать их действия огнем и мечом, так что Тургрим с Бонавентурой будут спокойненько разрушать любые препятствия. Хоть ворота, хоть стену…
Денег на то, чтобы купить прайм, тоже нет. Приходилось признать, что ненавистный Гуго прав: играть в азартные игры Рутгеру и впрямь следовало бы меньше!
— Нет, Людвиг, никаких больше подвигов на сегодня, — твердо сказал Рутгер. — Сейчас я заберу из Медной Крепи все каталисты. Сразу вслед за тем мы мчимся в Цитадель Аиста. Но и оттуда нам придется бежать после того, как я заберу кое-какие важные вещи…
— Мы будем жить в лесу? — радостно предположил егерь, для которого такое развитие событий было не столько трагичным, сколько забавным и даже в чем-то желанным.
— Еще не хватало! — рявкнул Рутгер. — Мы поедем в гости!
— В гости?
— Да. В гости. К Анабелле.
— Прошу прощения, мой лорд… — егерь смущенно потупился.
— Что еще?
— Но ведь в прошлый раз, который был год назад, она сказала, что более не желает видеть вас!
Рутгер отмахнулся:
— У всякой красавицы семь пятниц на неделе… Анабелла — не исключение!
Глава 4. В гостях у Анабеллы
“За что, за что прекрасных дам мы любим?
За то, за то, что любят дамы нас!”
Городской романс
— Анабелла! Анабелла! Пожалуйста, проснись! — в двадцатый раз повторил Рутгер и вновь швырнул в высокое окошко опочивальни камушек, как, случалось, делал он год тому назад, вызывая Анабеллу на свидание.
