Теория Кондратьева находит сегодня поддержку у ведущих экономистов, анализирующих развитие мирового экономического кризиса. Они прямо указывают на то, что современный кризис является следствием циклического спада, на который наложилось стремительное сдувание ипотечного «пузыря». Сегодня, по мнению экономистов, мы достигли «дна» кризиса, и хотя некоторые скачкообразные колебания еще будут, уже в начале 2010 года (самое позднее – осенью 2010 года) мировая экономика пойдет в рост.
Следует учитывать, что настоящий кризис заметно отличается от всех предыдущих. В него оказались вовлечены почти все страны мира, благодаря тому, что глобализация к началу XXI века практически завершилась. Соответственно, и пути из кризиса искали сообща. На грани банкротства сегодня оказались не только крупнейшие компании, но и государства: например, Исландия и Швейцария, которые предпочитали наполнять свои бюджеты за счет спекуляций с ценными бумагами, в том числе с ипотечными облигациями. В другие времена им легко позволили бы рухнуть в бездну дефолта, но в современном мире, где все зависят друг от друга, подобная практика ведет к углублению кризиса, которого никто не хочет.
Весьма энергичные действия по снижению воздействия кризисных явлений предприняли и США. Американские лидеры хорошо помнят уроки Великой депрессии, которая привела к возвышению нацистов и Второй мировой войне. Мрачные прогнозы тех, кто предсказывал крушение американской экономики, не оправдались. Доллар не только устоял, но и укрепил свои позиции – мир подтвердил, что и в дальнейшем будет им пользоваться при международной торговле. А это означает, что американцы могут прибегать к полному набору финансовых инструментов для снижения долгового бремени и будут продолжать получать свой немалый процент со всех финансовых сделок. Не следует забывать и о том, что страны мира задолжали США ничуть не меньше, чем США задолжали им – доля американских инвестиций в развивающихся экономиках (в том числе Китая) очень велика, и если начнется «бегство» от доллара и американских ценных бумаг, в первую очередь могут пострадать именно эти, менее развитые, экономики. Мы уже ощутили неравенство весовых категорий, когда столкнулись с кризисом осенью 2008 года, потеряв из-за бегства инвесторов треть золотовалютных запасов страны.
Умело предотвратив Великую депрессию, Соединенные Штаты способствовали выходу из мирового экономического кризиса. И мы видим, что уже Китай (главный торговый партнер США) начинает идти в рост, за ним подтягиваются и другие. Экономики развитых государств хотя и демонстрируют рецессию, но зато успешно выводят из обращения «лишнюю бумагу», то есть обесценившиеся акции и переоцененные активы – происходит очищение фондовых рынков, характерное для любых кризисов в рамках капиталистической экономики, но если раньше оно сопровождалось массовыми самоубийствами, скатыванием в нищету городов и целых районов, то сегодня ситуация ухудшилась незначительно. Скажем, Россия по макроэкономическим показателям откатилась всего лишь на два года назад. Знаете, 2007 год был не самым худшим в нашей истории!
* * *
Преодолевая кризис, американцы уже задумываются о том, как будет выглядеть мир на «повышательной» фазе шестого цикла. И когда читаешь выступления их политических лидеров, то складывается впечатление, будто бы последние очень внимательно штудировали труды Николая Кондратьева и запомнили его «эмпирическую правильность» о неизбежности научно-технической революции, которая последует сразу за кризисом.
Вот, например, что сказал президент Барак Обама 27 апреля 2009 года на ежегодном собрании Американской национальной академии наук:
...
«В такой трудный момент находятся те, кто говорит, что мы не можем позволить себе инвестировать в науку, что поддержка исследований – это что-то вроде роскоши в то время, когда приходится ограничивать себя лишь самым необходимым. Я категорически не согласен с этим. Сегодня наука больше, чем когда-либо раньше, нужна для нашего благосостояния, нашей безопасности, нашего здоровья, сохранения нашей окружающей среды и нашего качества жизни. <…> Мы будем выделять более трех процентов ВВП на исследования и разработки. Мы не просто достигнем, мы превысим уровень времен космической гонки, вкладывая средства в фундаментальные и прикладные исследования, создавая новые стимулы для частных инноваций, поддерживая прорывы в энергетике и медицине, и улучшая математическое и естественнонаучное образование. Это – крупнейшее вложение в научные исследования и инновации в американской истории. Только подумайте, чего мы сможем достичь благодаря этому: солнечные батареи, дешевые, как краска; „зеленые“ здания, сами производящие всю энергию, которую потребляют; компьютерные программы, занятия с которыми столь же эффективны, как индивидуальные занятия с учителем; протезы, настолько совершенные, что с их помощью можно будет снова играть на пианино; расширение границ человеческого знания о себе и мире вокруг нас. Мы можем это сделать. Использование открытий, совершенных полстолетия назад, питало наше процветание и успехи нашей страны в последующие полстолетия. Решения о поддержке науки, которые я принимаю сегодня, будут питать наши успехи в течение следующих 50 лет. Только так мы добьемся, что труд нынешнего поколения станет основой прогресса и процветания в XXI столетии в глазах наших детей и внуков».
Прекрасные слова! Казалось бы, нечто подобное мы должны услышать и от наших лидеров – ведь не хотят же они, чтобы Россия после кризиса стала еще более отсталой, чем была до него.
И действительно, летом 2009 года президент Дмитрий Медведев сделал несколько заявлений, которые связывают с желанием руководства России приступить к созданию в стране высокотехнологичной промышленности и национальной инновационной системы (НИС).
Прежде всего в ряду президентских инициатив надо отметить два заседания, в июне и в июле, Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики: первое – в компьютерной антивирусной Лаборатории Касперского, второе – в Федеральном ядерном центре «Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики» в Сарове. Именно на этих мероприятиях президент обозначил приоритеты инновационного развития российской экономики в «посткризисный» период: энергоэффективность и энергосбережение, ядерные технологии, космические технологии, технологии в сфере медицины и стратегические информационные технологии. В конце июля состоялось заседание Совета безопасности, посвященное производству суперкомпьютеров: в ближайшие годы на эти цели будет выделено 2,5 миллиарда рублей. Наконец, совсем уж беспрецедентный шаг – экстренное возвращение депутатов Госдумы из отпусков специально для того, чтобы принять президентский законопроект о создании малых инновационных предприятий при вузах.
Подобные инициативы внушают надежду на то, что ситуация с наукой в России изменится в лучшую сторону. Однако давайте посмотрим на цифры. В настоящее время в нашей стране на науку выделяется не более 2 % бюджета, который в свою очередь составляет около 20 % ВВП России. Учитывая, что наш ВВП в десять раз меньше ВВП США, то совершенно ясно, что российская наука в следующие пятьдесят лет не обеспечит конкурентоспособность России не только в соревновании с США, но и в соревновании, например, с Португалией. В настоящее время ВВП США составляет 14,3 триллионов долларов, ВВП России – 1,2 триллиона. Вследствие этого в США расходы государства на науку будут составлять свыше 400 миллиардов, а расходы на науку в России – 6,4 миллиардов.
