— Нужно с профессором Серебряковым связаться, — предложил Боря. — Он поможет с подбором оборудования. И вообще разберется, как там и что.
— Пойдет, — согласился Алекс. — Представитель «Норд Ривер» будет в Киеве сегодня вечером. Устроим встречу с Серебряковым и все обсудим.
— А причины? — спросил Плюмбум.
— Что причины?
— Причины такой срочности?
— Чисто денежные. Нужно быстро провести транш.
— Хм, интересно… Ладно, я пошел к Гульфу. Договоримся.
Однако на самом деле к Гульфику Виктор Свинцов не пошел. Остановился в полутемном переходнике ангара и крепко задумался.
Сказать, что Плюмбума совершенно не интересовало, на чьи деньги двадцать лет развлекались А и Б — значило бы погрешить против истины. Интересовало, и давно. У мальчиков имелась мощная финансовая подпитка — и явно из-за рубежа. Не то чтобы Плюмбум был ксенофобом или ярым патриотом, но он прекрасно понимал, что иностранцам их иностранные рубашки всегда ближе к телу, и они всегда ставят во главу угла свои собственные иностранные интересы. А совпадут ли их интересы и его — исключительно дело случая. И посмотрите, как все складывается. Сейчас он намерен пробраться на иную сторону Зоны и потолковать по душам с ее хозяевами — и тут же, как по волшебству, иностранные богатеи, которые двадцать лет и носа в Зоне не казали, предпочитая свалить грязную работу на людей попроще, решили, что им позарез нужна стационарная база у Четвертого энергоблока. Совпадение? Вполне возможно. Нет? Тоже вероятно. Если бы я был человеком, который долгие годы успешно доит Зону, и услышал бы, что есть такой прыщ на ровном месте по имени Плюмбум и что этот самый прыщ хочет прикрыть лавочку — что бы я сделал? Правильно! Постарался бы упасть оному Плюмбуму на хвост и как следует все разузнать. А что бы я сделал на месте Плюмбума — то есть на своем? Правильно! Держи друзей близко, а врагов — еще ближе. Следовательно, нужно упасть на хвост «Норд Ривер», но сделать это так изящно, чтобы иностранные инвесторы не заподозрили, что я заподозрил их в том, что они заподозрили меня… И так далее…
Приняв решение, Плюмбум вышел из ангара и спросил:
— Мужики, а нам обязательно снова идти к Ковшу, чтобы попасть к альтами?
Борис непроизвольно почесал бровь и ответил:
— Строго говоря, в этом нет необходимости. Мы сделаем новый расчет по методике Зорича и откроем портал в другом месте. Главное, чтобы там была «воронка»… и еще пара энергетических аномалий на периферии для создания поля необходимой напряженности.
— Тогда я вот что подумал, — сказал Плюмбум. — А что, если ваша экспедиция из «Норд Ривер» подбросит меня до Четвертого энергоблока?
2
— Ваш паспорт, девушка! — попросил охранник на входе.
Алина порылась в сумочке, достала карточку паспорта и протянула ее сквозь окошко в будку охраны. Охранник попыхтел немного, сличая изображение шестнадцатилетней девчушки с косичками на мониторе и эффектную девушку с асимметричной стрижкой и упрямым подбородком, которую видел перед собой. Вылез из будки, потребовал вытряхнуть на специальный стол содержимое пакета и внимательно осмотрел вещи, которые Алина несла с собой. Потом сказал:
— Проходите. Третье отделение, пятая палата. Поздно пришли — у вас осталось сорок минут.
— Спасибо, что предупредили.
Сапожки Алины простучали по плиткам мощеной дорожки. В крытом больничном саду было жарко. В неглубоком бассейне журчащего фонтана плескались воробьи. Толстый полосатый шмель покружил над искусственным цветком на брошке Алины, приземлился на алые матерчатые лепестки и, деловито гудя, полез внутрь. Дойдя до дверей третьего корпуса, Алина бережно сдула пассажира и нырнула в полумрак вестибюля.
Здесь ее ждал еще один пост охраны, а на входе в отделение — третий.
Само отделение по форме больше всего напоминало гантельку: длинный коридор соединял две небольшие рекреации. В одной была столовая, в другую выходили двери нескольких элитных палат. Медсестра, сидевшая за столом, дружески кивнула Алине. В рекреации маялся Тихий Паша — ходил кругами, повторяя нараспев: «Здрааавствуйте! Здрааавствуийте!». Алина не стала отвечать — Паша здоровался со стенками.
Она открыла дверь пятой палаты и сказала тихо:
— Здравствуй, папа.
Потом повторила погромче:
— Здравствуй, папа!
И только тогда Александр Пыхало оторвался от клавиатуры и повернулся к дверям:
— Здравствуй, доченька! Ты уже пришла? Как там дома? Как мама?
Выглядел он как классический безумный ученый — всклокоченные волосы, выбившаяся из штанов и заляпанная кетчупом рубаха, борода торчком.
Алина оценивающе посмотрела на отца и скомандовала:
— Папа, стоять! Смирно! Руки вверх!
И полезла в пакет за чистой рубашкой. Пока она переодевала и причесывала Пыхало, тот болтал без умолку:
— Постой, а когда ты в последний раз у меня была? Два дня назад? Или три? Совсем забыл… Ты прости, заработался… Зато у меня для тебя сюрприз есть — обалдеешь! Только ты никому не рассказывай. Ни Болеку, ни Плюмбуму. Даже маме не рассказывай. Вдруг сболтнет… Не нарочно, конечно, она в этом смысле кремень. Просто Лариса у нас очень доверчивая… Нет, ты знаешь, я даже рад, что сюда попал. Тут идеальные условия для работы. Идеальные! Ну кричат иногда за стенкой — а где не кричат? Зато не лезет никто с дурацкими вопросами, не интересуется…
— Папа, — строго вопросила Алина, — ты когда на улице был в последний раз?
— А? Что? Не знаю. Дня два назад… Или три… А что, надо? Ну ее, эту улицу — чего я там не видел?
— Пойдем, папа, погуляем, — сказала Алина решительно. — Погода отличная.
— Подожди, Алюсик, я тебе должен рассказать…
— Вот там и расскажешь. Сядем на солнышке, на скамеечке… До меня на свежем воздухе всегда лучше доходит…
Не слушая больше возражений, Алина потащила отца из палаты.
В коридоре Тихий Паша здоровался уже не со стеной, а с зарешеченным окном.
— По другу своему скучает, — объяснила медсестра. — Буйного Пашу вчера опять на «острое» отделение увезли.
— Мы погуляем немного, Мария Филипповна? — спросила Алина.
— Гуляйте, — разрешила Мария Филипповна. — Обед только не пропустите. Сегодня борщ — у Александра Борисовича любимое.
Отец и дочь сидели на скамейке у затянутой плющом серой стены. Алина задумчиво разглядывала полускрытую кустами сирени церковку, в которой теперь располагался больничный морг, и слушала, как всегда вполуха, что ей вещает отец. Она давно — еще до его болезни — привыкла, что достаточно просто кивать и вставлять иногда с умным видом: «Да, да, конечно» — и папа будет абсолютно доволен. Самое интересное, что не только папа — этот навык ей очень пригодился на практических занятиях в университете.
